Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

Меня таскали все кому не лень по кустам и кладбищам с тринадцати лет, в четырнадцать я задумалась, что дальше делать, в пятнадцать вышла на Большую окружную дорогу, а сейчас я здесь – тут спокойнее и клиентура сносная. Я своего занятия не стыжусь – это лучше, чем горбатиться за швейной машинкой от зари до зари, а потом выпрашивать свои кровно заработанные денежки, которых хватит только на то, чтобы с голоду не сдохнуть! – Соня перевела дух, ее переполняли эмоции, и тут ей в голову пришла шальная мысль. – Эй, паря! – окликнула она проходящего мимо молодого человека с дипломатом, пялящегося на их длинные стройные ноги, затянутые в ажурные чулки и открытые взорам до самых ягодиц из-за сбившихся коротких юбчонок.

Парень, вздрогнув, остановился и, несмотря на то что несся куда-то с видом сверхзанятого человека, подошел к ним.

– Парень, кого ты хочешь тра…нуть, меня или ее? – деловито спросила Соня. – Тридцать – тра…нуться, двадцать – минет, для студентов скидка двадцать процентов! – продолжила она, с удовольствием наблюдая, как лицо вихрастого юноши приобретает помидорный цвет.

– Деньги есть? Нет? Тогда можно по любви, только жениться придется, зато все удовольствия бесплатно! Что, не хочешь жениться, миленький? Тогда чего стоишь как столб? Мотай отсюда к ядреной матери! Козел вонючий!

Молодой человек пошел дальше, но уже не так быстро и, то и дело оборачиваясь, посматривал на странных девушек.

Анжела – ее настоящее имя было Александра – всего неполный месяц трудилась на здешней ниве сексуальных услуг, и она сразу подружилась с Соней.

Работа «плечевой» – дорожной – проститутки по сравнению с ресторанной чревата экстремальными ситуациями, и это при более низких доходах. Ресторанная имеет сутенера, прикрытие, охрану, да и сам процесс происходит в приемлемых условиях. При необходимости клиента можно вычислить. «Плечевая» находится один на один с клиентом в уединенном месте и полностью от него зависит, а ведь неизвестно, что тому в голову взбредет. Зимой и весной этого года произошла серия пока нераскрытых убийств дорожных проституток на Большой окружной дороге. Так что «плечевая» обязана быть хорошим психологом – от этого зависит ее здоровье и сама жизнь.

Соня, обладающая бóльшим опытом и стажем, взяла на себя роль наставницы Анжелы в освоении специфики этой работы и не только. Они традиционно встречались до работы, распивая пару-тройку бутылок пива, обсасывали какую-нибудь тему.

– Сонька, ты это зря, вот у меня вчера чуть не произошел этот самый случай! – мечтательно прикрыла глаза Анжела. – Утром возвращаюсь с хорошего бодуна – той ночью не работала, праздновали у Ляльки ее день рождения. Вы не знакомы, она вместе со мной работала в баре «Флоренция». Напилась я до чертиков, а ты меня знаешь, тогда меня тянет ездить и ездить. Полночи гоняла черт знает где, а утром оказалась возле Печерского моста без гроша в кармане. Сумочка моя у Ляльки осталась, там косметика и все прочее, а деньги дома – сейчас снимаю хату на Добром шляхе, это недалеко отсюда. Стою, голосую, и никакая б…дь не хочет везти без денег. Объясняю, что, как доедем, вынесу из дома без обмана, – не хотят! Жлобы! Наконец один дядька остановился – лет сорока пяти, сам черный, а глаза, – Анжела отпила еще немного пива и смачно вытерла губы тыльной стороной кисти, – добрые-добрые, но все равно довел меня до дверей квартиры, все боялся, что кину его. Получив деньжата, повеселел, а когда ехали к Ляльке за сумочкой, разговорился.

В разводе, живет в однокомнатной на Харьковском массиве, верующий – не пьет, не курит. Остановились – я себе пива взяла, его угостила кофе. Поболтали. Так хорошо баки забивает, так легко на душе становится – аж жуть. Сумку забрала и поехала с ним в Музей архитектуры под открытым небом. Он предложил. Первый раз побывала там за все время, что здесь околачиваюсь.

Там жуть как красиво, хатки соломенные, ветряки, старушки древние смотрят, чтобы руками не трогали их экспосрацию. Мужик ко мне не приставал и телефон оставил. Пару деньков подожду, а потом позвоню. Вот тебе и случай! – Она торжествующе посмотрела на Соню.

– Это еще не случай – залезет под юбку, а потом пошлет подальше, знаю я этих мужиков! – Соня ощутила укол зависти, но не подала вида. – Пойдем, что ли, работать, а то от этих разговоров водки хочется.

– Не рано, еще совсем светло? – засомневалась Анжела.

– Раньше начнем, обильно кончим, – равнодушно бросила Сонька. – Пока дойдем, уже стемнеет. Еще и сходить надо кое-куда, мочевой пузырь лопается.

Их рабочее место находилось на Московской площади[4], между кондитерской фабрикой, разбавляющей запахом карамели автомобильный смог, и центральным автовокзалом.

Только они расположились на своем месте и привычно приготовились к ожиданию, как возле них остановился длинный зеленый «форд» семидесятых годов. «Салон хороший, большой, это вам не какие-то там „жигули“ или „москвич“», – прикинула Соня.

– Девчата, куда вам ехать? – игриво крикнул в открытое окошко водитель, хмурый вид которого не вязался с веселым тоном.