Лысая гора, или Я буду любить тебя вечно

Женщина-экстрасенс отрицательно покачала головой:

– Разве что тот, кто наслал порчу, сам умрет, тогда чары развеются.

19

Глеб мрачно смотрел в окно. За окном торжествовала зима: крыши домов, тротуары были покрыты снегом. Раньше он любил такую погоду, с нетерпением ожидая выходных, чтобы с лыжами отправиться в Голосеевский лес. Сейчас его погода и снег не волновали, забытые лыжи стояли в кладовке. С недавних пор он начал ощущать необычайную слабость, быстро уставал даже от незначительных усилий. Единственным его желанием было вернуться в постель, укрыться с головой одеялом и погрузиться в сновидения, более интересные, чем окружающая действительность. Во снах он видел незнакомые города, местности, знакомых и незнакомых людей. Он пытался анализировать свои сны, вычленяя и сопоставляя эпизоды, при этом используя современный инструментарий, который не так уж и отличался от подаренного миру Зигмундом Фрейдом. «Смысл психоанализа как раз в том, чтобы самосознание пришло к больному изнутри, чтобы переживание было изжито», – гениально заметил Стефан Цвейг, рисуя литературный портрет Зигмунда Фрейда. «Есть ли смысл в том, чтобы копаться в „кармашках“ своего подсознания, изыскивать и изживать переживания?» – как-то задался вопросом Глеб, не смог найти ответ и пришел к выводу: психоанализ – удел богатых чудаков. Когда человеку нечего есть, то ему не до поисков в «сумерках сознания». Статистика психических заболеваний показывает, что им больше подвержены люди среднего и выше среднего достатка, представители интеллигенции.

Оценивая свое положение, Глеб видел неутешительную картину. Нет работы и стабильного заработка, и окружающие не могли не замечать, что он погружается в бездну, катастрофически теряя свой социальный статус. Лакмусовая бумажка – отношение соседей. Еще недавно он был для них Глебом Леонидовичем, Глебушкой – для старушек-старожилок, Глебом – для близких и хорошо знакомых. Сейчас при встрече ему в лучшем случае кивали и старались держаться от него подальше, как от чумного.

«В силу разных причин я оказался заложником неблагоприятных обстоятельств. Что я сделал, чтобы их перебороть? Ничего! Они имеют непреодолимую силу? Никак нет! – размышлял он. – В институт не устроился из-за гордости, а как же: не так давно без пяти минут доктор наук теперь должен согласиться на должность эмэнэса?! Месяц назад, когда Галя лежала в больнице после выкидыша, пообещал заняться частной практикой, принимать пациентов как психоаналитик, но даже не удосужился узнать, что для этого нужно. Перед Галей постоянно играю спектакль. Каждое утро с озабоченным видом выхожу из дома за пятнадцать минут до того, как она должна уйти, а потом бесцельно шатаюсь по улицам в ожидании, когда уйдет она. Затем возвращаюсь домой, отключаю телефон и ложусь спать.

В полвторого вновь сбегаю, так как Галя может после занятий, перед работой, забежать домой. Обычно иду на Владимирскую горку, бездумно вышагиваю по аллеям, разглядывая прохожих. В три часа возвращаюсь домой, поскольку Галя в это время уже должна находиться на рабочем месте в парикмахерской, и вновь ложусь спать, сновидениями скрашиваю свою жизнь. Сны разные, часто снится Ольга, Степан, но никогда не снится тюремная зона, недавнее прошлое.

Проснувшись вечером, иду к Гале на работу. Молчанием отвечаю на расспросы, чем занимался. Получаю от нее деньги на продукты – кроме зарплаты, ей каждый парикмахер доплачивает за то, чтобы возле его рабочего места всегда было чисто, и за другие мелкие услуги. Скупившись, иду домой и готовлю ужин. После одиннадцати приходит уставшая Галя, ужинает, потом, закрывшись в дальней комнате, готовится к занятиям, а я смотрю телевизор. Ложусь спать поздно, иногда занимаемся с Галей сексом. Любовью можно заниматься только с любимым человеком. А секс – это как аппетит, он есть или его нет, а бывает, что он и есть, но хочется чего-то другого. Темнота сближает нас на широкой кровати, но сексом мы занимаемся все реже. Похоже, и Галя ко мне остыла – раньше она чаще проявляла инициативу. Иногда во время секса мне кажется, что подо мной стонет в изнеможении Ольга! Словно вернулось то счастливое время, когда у меня была зеленоглазая красавица жена, верный, надежный друг Степан, перспективная, интересная работа, намечалась защита докторской диссертации. С рассветом наступает отрезвление и понимание, что всего этого больше нет и не будет!»

Глеб вышел из дома и пешком отправился к месту работы жены. Он любил центральный район, в котором вырос, здесь ощущался ритм большого города, его пульсация, словно именно тут пересекались тысячелетняя история и новое время, образуя невероятную ауру. Перемены, происходящие в жизни целой нации, динамичнее и нагляднее происходили именно здесь.