Лысая гора, полное издание

кто-то, издеваясь, поднёс к его заднице пламя зажигалки. Он схва-

тился рукой за копчик, но никакой зажигалки сзади не обнаружил.

— Что, началось? — с беспокойством спросил у него О’Димон.

Димон-А растерянно кивнул, а затем вновь махнул рукой по-

зади себя, чтобы сбить пламя.

— Всё путём, — подбодрил приятеля О’Димон. — Теперь толь-

ко не забывай. Чтобы ты сейчас не увидел, ни во что не вмешивай-

ся. Твоя задача — лишь внимать, смотреть и ничего не делать. Как

только ты включишься в эту игру, ты пропал.

Но Димон-А не слышал его, ему было не до того. На него на-

валилась вдруг страшная тяжесть. От сильного давления на голову

у него зазвенело в ушах, в ладони и в подошвы ног вонзились ты-

сячи иголок.

Он ощутил в себе перевёрнутую вниз горящую восковую свечу.

Свеча плавилась, истекая воском по его ногам. Он почувствовал се-

бя ракетой от фейерверка, фитиль которой уже запален.

К горлу подступила тошнота. Его охватил озноб и всевозрас-

тающая дрожь. Он понял, что в нём пробудилась та самая кунда-

лини, о которой говорил ему приятель, что она уже подняла голову.

Внезапное ускорение, сдвиг, — и где же тело? Тело исчезло.

Рук нет, ног нет. А перед глазами какое-то ярчайшее безумие. Все

скачет на дикой скорости, поэтому глаза хочется закрыть.

Димон-А закрыл глаза и вдруг почувствовал внутри себя дви-

жение. Словно какая-то юркая змейка, стремительно обвиваясь во-

круг позвоночника, возносилась от копчика к темечку.

— Что это? — хотел он сказать и не мог, потому что куда-то ис-

чез язык и зубы, а через нёбо стало видно небо.

Изо рта его вылетали какие-то односложные фразы, которые

отказывались складываться в предложения. Запахи же стали таки-

ми вязкими, будто он вдыхал гель. Ему захотелось глотнуть — ага,

сейчас! Всё провалилось куда-то в тартарары. Руки затряслись, но-

ги заходили ходуном, а глаза стали сами собой открываться-

закрываться.

— Что вообще… происходит? — пошевелил он губами и не-

ожиданно всхлипнул. Из носа его самопроизвольно потекли сопли,

а из глаз — слёзы.

Сквозь слёзы он увидел, что с О’Димоном творится то же са-

мое, что и с ним. Он так же дёргался, хихикал и гримасничал, он

так же то и дело хлопал глазами, а рот его открывался и закрывал-

ся, как у пойманной рыбы.

104

Как только спиралевидная змейка-кундалини воспарила из

темечка Димона-А, его накрыло по полной. Он как бы увидел себя

со стороны: как стекало на асфальт его тело, как крутил он головой

из стороны в сторону, силясь понять, что с ним происходит.

Но осмыслить происходящее ему было ещё не под силу. Опус-

тившись на четвереньки, он был явно не готов к такому исходу.

Судорожно подёргивая губами и пытаясь сглотнуть вообра-

жаемую слюну, он держался руками за землю, и взгляд у него был

испуганный, как у ребёнка. Он, кажется, готов был заплакать.

— Я уже умер? — спросил он, удивляясь тому, что может гово-

рить.

— Нет, — ответил О’Димон откуда-то издалека.

— Я, точно, не умру?

— Это такая волна… она сейчас пройдёт.

Но волна почему-то не проходила. Более того, ко всему ещё

присоединились слуховые галлюцинации. Шумно зашелестели

опавшие листья, затем послышались чьи-то невнятные шёпоты.

За перешёптыванием последовали резкие щелчки и тонкое по-

свистывание. Их сменили режущие ухо гнетущие и скрежещу-

щие звуки.

Затем где-то вдалеке ритмично и глухо забил барабан. С ле-

вой стороны раздались призывные звуки шофара, справа поли-

лось жалобное пение кларнета, сверху посыпалось отвратитель-

ное лязганье цимбал, а снизу донеслись душераздирающие кри-

ки и стоны.

Димон-А зажал уши ладонями, но какофония не только не ис-

чезла, но стала ещё громче. Ничего не соображая, он захлопал гла-

зами.

Неожиданно весь этот аудио-террор резко оборвался. Но на-

ступившая тишина оказалась лишь короткой передышкой перед

чередой новых, теперь уже зрительных галлюцинаций.

19. Лыбедь

Майя и Жива, между тем, свернули к насыпной, утрамбован-

ной щебнем дороге, ведущей к гаражному кооперативу «Лыбедь».

Чуть далее над ржавыми крышами гаражей нависали автомобиль-

ные эстакады. Оттуда доносился неимоверный гул. И тем неверо-

ятнее было услышать совсем рядом тихое журчание воды.

— Что это? — удивилась Майя.

— Сейчас увидишь, — пообещала ей Жива.

105

Спустившись ниже по насыпи, Майя заметила в лощине ог-

ромный трёхстворчатый бетонный коллектор. Из него по средней

створке вытекала неспешно маленькая речка, больше похожая на

широкий ручей.

— Это что, Лыбедь? — округлились глаза Майи.

Жива кивнула ей.

— Вы не поверите, — рассказывал здесь гид экскурсантам все-

го лишь пятнадцать минут назад, — но ручей этот был когда-то

знаменитой речкой, названной так в честь Лыбеди — легендарной

сестры трёх братьев-основателей местечка Киева. Именно здесь

она, запрятанная под землю и закованная в бетонные берега на

всём своём протяжении, неожиданно вырывается на волю. Это

единственный участок, где на протяжении полукилометра она

протекает в своём естественном русле. Место это даже получило от