Лытдыбр. Дневники, диалоги, проза

– Вот тут-то я с вами и не согласен. Действительно, в первый месяц, даже в первый год возвращать машканту выгоднее, чем снимать квартиру. А лет через семь-восемь пять человек, считавших меня своим другом, отправятся за эту мою выгоду в долговую тюрьму. Цены на съёмное жильё определяются свободным рынком, потому они естественным образом привязаны к платёжеспособности съёмщика, то есть к зарплатам. Если цена средней съёмной квартиры будет равна размеру средней зарплаты – никто не сможет столько платить, и квартирный рынок умрёт. А индекс – это безликое начало. Ему безразлична моя зарплата. Как он вырос в июле на 3 %, так он в августе мог вырасти на 33 %, а то и на 333 %. Вспомните 1983–1985 годы. Вы можете гарантировать, что тогдашняя инфляция не повторится? Вы можете кому-то посоветовать принимать на себя обязательства платить неизвестно сколько? И в залог представить банку пятерых ни в чём не повинных людей?

– А кто гарантировал, что доллар за месяц так же не подскочит? Слава богу, недавние девальвации у всех на памяти…

– Это вопрос монетарной политики Банка Израиля. Девальвации проводятся однократно и резко, примерно раз в полгода, в то время как индекс растёт постепенно, раз в месяц. И за последние годы индекс опередил доллар по темпам роста на 40 %…

– Мы подходим здесь ко второй важнейшей иллюзии, распространённой среди новых репатриантов. Иллюзии, что инфляция – это смертельная опасность, которой следует стараться избежать. Индекс, доллар – это одна и та же инфляция, один и тот же процесс. Вы говорите: как можно обязаться платить привязку к индексу? А как можно не обязаться?! Вы ведь никакого кабального договора с булочной не подписывали. И всё равно каждое утро идёте и покупаете буханку хлеба. Безо всяких взаимных обязательств. По собственной свободной воле. И платите цену, то есть привязку к индексу потребительских цен. Она же инфляция – потому что изменения индекса законодательно отражаются в зарплате.

Инфляция – процесс совершенно естественный, он существует и учитывается практически везде. Вы говорите: неизвестность. Вы, насколько я понимаю, предпочитаете, чтобы размеры выплат были известны заранее. Скажем, как в “Банк леуми ха-ришон” (“Первый международный банк”). Но разницы-то нет, если вдуматься, никакой. Берёте вы ссуду под 20–25 % годовых. Весь её рост пересчитывается наперёд. То есть вы сразу начинаете платить огромные суммы. За 10 тысяч долларов ссуды вы возвращаете свыше 2 тысяч шекелей в месяц. Потом, за счёт инфляции, реальная стоимость ваших выплат снижается при постоянстве размера ежемесячного возврата. Но в принципе всё то же самое: в одном случае вы платите мало вначале и много в конце, в другом случае – много платите вначале. Сколько вы будете платить в конце – зависит от темпов инфляции. Они могут быть, кстати, ниже, чем процент, объявленный банком заранее. Та же самая неизвестность. А вдруг вас уволят, сократят, вы заболеете… Короче говоря, желание “знать заранее” – неисполнимо. Как говорили классики, трудно предвидеть. В особенности – будущее.

– Но ведь если индекс растёт быстрее зарплаты, то привязываться к нему – значит садиться на бомбу замедленного действия.

– Индекс не может опережать зарплату.

– Ну да! За первое полугодие 1991 года величина реальной заработной платы снизилась в среднем по стране на 2 %. Это значит, что рост средней зарплаты отстал на 2 % от роста индекса.