Лжегерои русского флота

Одесский биограф Шмидта В. Римкович пишет: «Но на этом поприще ему просто не повезло, хотя попытки покорения воздушного океана на воздушном шаре с прыжками с парашютом им предпринимались с 1889 года. Его примером в этой области стал американский аэронавт Шарль Леру, который в июне 1889 года в Петербурге демонстрировал редкое зрелище. Прикрепив к сетке воздушного шара купол парашюта, Леру поднялся на высоту 500 метров, отцепился, и спустился на парашюте в Большую Невку, где его подняли лодочники, дежурившие на воде. И Шмидт решил стать „русским Леру“, что вполне соответствовало его характеру, и взглядам на жизнь… Решение стать аэронавтом было смертельно опасным. Это показала гибель американца в Таллине (в ту пору Ревеле. — В.Ш.) осенью того же года. Он спустился с парашютом в море и утонул. Но Шмидт твёрдо решил стать воздухоплавателем-парашютистом и отправился с женой и сыном в Париж к известному воздухоплавателю Эжену Годару, которому было уже 63 года, и который совершил сотни полётов и прыжков, первый перелёт из Франции в Испанию через Пиренеи. У него было чему поучиться, и Шмидт совершил около 8 полётов. Вернулся в Россию он под псевдонимом Леон Аэр в начале мая 1890 года и объявил себя преемником Шарля Леру, назвав свой шар „Шарль Леру“. Но полёты в Петербурге, Риге, Москве, Киеве окончились неудачами, а в Одессе и Константинополе не состоялись. Аэр продал свой шар…»

Вся история с воздухоплаванием Леона Аэра достаточно мутная, а потому большинство биографов нашего героя просто обходят её стороной. Действительно ли Шмидт вдруг возлюбил небо и полёты? Ни в письмах, ни в воспоминаниях современников этого не видно. Любовь к небу была у нашего героя, по-видимому, столь короткой, что не оставила после себя следов даже в его обширном эпистолярном наследии.

Казалось бы, для чего Шмидту было вообще залезать в плетёную корзину? Не хватало средств к существованию? Но, имея морское образование, он всегда мог найти себе неплохую работу на этом поприще. Неистребимая любовь к небу? Но ни раньше, ни позже за Шмидтом таковой любви не наблюдалось. Стремление к опасности, желание выплеснуть адреналин, почувствовать дыхание смерти в свой затылок? Но, как мы увидим дальше, в реальности Пётр Шмидт никогда особенно не любил рисковать своей жизнью. Тогда что же? Ответ может быть только один — желание прославиться! Это, никогда не прекращающееся, поистине маниакальное желание великой славы и невероятное самолюбование и толкало Петра Шмидта на самые, казалось бы, не похожие внешне, но невероятно близкие по своей сути поступки. Неважно как, неважно кем, но он обязательно должен быть велик. Отсюда и шар с громким названием «Шарль Леру», и выспренний псевдоним.

Увы, как и все начинания Шмидта, и эта его затея тоже закончилась провалом. Удивительного в том ничего не было. В каждом деле надо быть профессионалом, а наш герой к этому не привык. Отсюда и позорные неудачи всех его полётов. Шмидт был в бешенстве — мечты о славе обернулись новыми издёвками и насмешками в его адрес. Виновником своей неудачи Шмидт определил Эжена Годара и некоторое время даже вынашивал мысль полететь на воздушном шаре во Францию, чтобы сбросить на Париж несколько самодельных бомб. При всей абсурдности данной мести, не может не вызывать удивления болезненное стремление добиться известности, даже идя путём Герострата. Разумеется, столь ярко выраженная мания — это болезнь, но что самое удивительное, в конечном итоге, как мы уже с вами знаем, Пётр Шмидт своего всё же добился! Вот уже на протяжении более ста лет о нём снимают кино, пишут книги и статьи, ему ставят памятники и в его честь открывают музеи.

Итак, отцовские и тёткины деньги были промотаны «вчистую», воздушный шар продан и перед Леоном Аэром встал вопрос: а что дальше? Делать было нечего, и Аэр, снова став Петром Шмидтом, отправился к своему дяде проситься обратно на флот. Почему именно туда? Да потому, что не имеющий никакого опыта морской службы отставной мичман был нигде не нужен и не мог найти себе хорошего места, а средства к существованию мог дать только военно-морской флот. Но как вернуться обратно, ведь отец уже умер и не может ходатайствовать за своего сына. Однако в живых оставался ещё дядюшка-сенатор, который и взвалил на себя заботу о непутёвом племяннике. Основная трудность, по-видимому, была у дяди-адмирала с прохождением племянником медицинской комиссии, но связи осилили и это. Петра Шмидта признают здоровым, и он опять готов служить в императорском флоте.

Фортель с внезапным заболеванием, как и со столь же внезапным выздоровлением, так понравится нашему герою, что он ещё не раз будет весьма умело им пользоваться в своей дальнейшей жизни.

ЗИГЗАГИ ФЛОТСКОЙ СЛУЖБЫ