Лжеправители

Только от облика самого императора веет спокойствием и уверенностью. Хотя, возможно, это была та уверенность, к которой обязывала должность и положение, но которой в действительности никогда не находилось места в сердце Николая II. Подтверждением этого могут стать многочисленные допущенные им и непростительные для человека такого уровня ошибки, приведшие в результате к так называемой социалистической революции, с ее террором, репрессиями, голодоморами, семидесятилетними иллюзорными надеждами на мифическое «светлое будущее», которое так и не наступило.

В начале марта (3-го числа) 1917 года в семь часов вечера во дворец с сообщением об отречении Николая II приехал Великий князь Павел Александрович. 8 марта граф П. К. Бенкендорф прибыл во дворец с официальным сообщением, что бывший император прибудет на следующий день, но семья отныне находится под домашним арестом. 9 марта прибыл Николай.

Жизнь семьи под домашним арестом текла размеренно. Но обстановка в городе (как и в стране в целом) в это время стала быстро накаляться. Левая печать поносила отрекшегося императора и его семью как только могла. Дошло до того, что, не выдержав подобной низости, в защиту последних выступил писатель Максим Горький: «Свободная пресса не может быть аморальной, стремиться угодить инстинктам улицы… Хохотать над больным и несчастным человеком, кто бы он ни был, занятие подленькое и хамское. Хохочут русские люди, те самые, которые пять месяцев тому назад относились к Романовым со страхом и трепетом и понимали – смутно – их роль в России».

В конце марта Милюков попытался отправить царскую семью в Англию, на попечение монарха Георга V, на что 23 марта было получено предварительное согласие. Но в апреле, вследствие нестабильной внутриполитической ситуации в самой Англии, король вынужден был отказаться от такого плана (попросту говоря, Георг испугался; не отвернись английский король от низложенной венценосной семьи, несчастные дети, с большой долей вероятности, остались бы живы…).

В условиях нарастания антимонархических настроений Временное правительство в конце июля приняло решение, чтобы семья бывшего царя покинула Петроград. Керенский 11 августа лично обсуждал этот вопрос с Николаем II и Александрой Федоровной.

Рассматривались разные варианты, но в итоге выбор пал на Тобольск – город, удаленный как от Москвы, так и от Петрограда, и достаточно богатый.

На самом деле трудно в точности определить, чем руководствовался Совет Министров, решая перевести Романовых в Тобольск. Здравый смысл предполагает один ответ: чем угодно, но только не интересами монаршей семьи. Когда Керенский сообщил об этом императору, он объяснил необходимость переезда тем, что Временное правительство решило принять самые энергичные меры против большевиков; в результате, по его словам, неминуемо должны были произойти вооруженные столкновения, в которых первой жертвой стала бы царская семья.

Некоторые исследователи предполагают, что это решение было лишь трусливой уступкой крайнему левому крылу, требовавшему изгнания императора в Сибирь, ввиду того что всем непрестанно мерещились заговоры в армии в пользу царя.

А ведь такой возможности и вправду нельзя было исключать. Так называемые «революционеры» в начале своего правления многими жителями России воспринимались не иначе как очередные бунтари, коих страна немало уже повидала на своем веку.

Цари на русской земле были всегда. И как бы ни был народ тайно или явно недоволен очередным Божьим помазанником, иного варианта, чем монархическое правление, он и представить себе не мог. Отказ от царя вообще, царя как такового был немыслим. Он был равносилен отказу от Бога (что в итоге и произошло), а для некоторых – и от родины. Поэтому, если раньше те же казаки и им подобные пытались «во имя всеобщего блага» заменить одного царя на другого, что было более или менее понятно и в какой-то мере привычно, то теперь все сложилось по-иному. А это дестабилизировало, выбивало почву из-под ног, особенно у жителей сельской глубинки.

До последней минуты дата и место, куда должны были отправиться Романовы, держались в секрете. 2 августа 1917 года поезд под флагом японской миссии Красного Креста в строжайшей тайне отбыл с запасного пути. Каждые полчаса по вагону проходил дежурный офицер в сопровождении часового, «удостоверяясь в наличии всех в нем помещенных»… Временному правительству посылались телеграммы с докладом.

5 августа 1917 года специальный поезд прибыл в Тюмень. Семье следовало здесь пересесть на пароход «Русь», который должен был по реке Тобол доставить их до места.