Лжепророк

– Ну, а как насчет огромной пещеры и ее содержимого? – очевидно, весьма довольный поворотом событий, промурлыкал Мефисто.

Инарий словно бы в гневе расправил плечи.

– А ДЛЯ ТОГО, ЧТО НЕОБХОДИМО ПРОДЕЛАТЬ ТАМ, ТРЕБУЕТСЯ ЗАКЛЮЧИТЬ ЕЩЕ ОДИН ДОГОВОР, – отвечал Тираэль.

– Согласен, – небрежно обронил демон. – И, напоследок…

С этим он вновь покосился на людей с Ратмой.

Ахилий потянулся к ножу, Серентия приготовила к бою копье, а Мендельн полез за кинжалом. Один только Ратма даже не шелохнулся.

Однако тут в дело вмешалась Ауриэль.

– ЕГО САМОПОЖЕРТВОВАНИЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ ТОГО, ЧТОБ СОХРАНИТЬ ИМ ПАМЯТЬ.

– НУ НЕТ, ТАК НЕ ПОЙДЕТ, – объявил Инарий.

– Не пойдет, – согласился Мефисто, откровенно наслаждаясь реакцией Инария, неожиданно для себя оказавшегося с демоном заодно. – Сей перворожденный, – добавил он, имея в виду Ратму, – и его собратья… да, эти пусть помнят, ибо они весьма немногочисленны и времена их давно миновали. Остальные же… если им предстоит расти, так пусть начинают сначала.

– ОН ПРАВ, – откликнулся Итераэль, державшийся позади прочих.

Как бы ни хотелось Ауриэль продолжить спор, ее товарищи явно были на сей счет единодушны.

– ДА, ПУСТЬ НАЧИНАЮТ ВСЕ ЗАНОВО, – согласился и Тираэль.

– Они замышляют сделать так, чтоб мы обо всем позабыли! – выдохнула Серентия. – Лишить нас и дара, и памяти об Ульдиссиане!

– Не вправе вы с нами так поступать! – добавил Ахилий.

Мендель лишь крепче стиснул в руке кинжал. В ожидании того, чему им с друзьями уж точно не помешать, он представлял себе брата, вновь и вновь твердя в мыслях Ульдиссианово имя.

– ИТАК, НАЗАД, К НАЧАЛУ, – повторил Тираэль. – А ТАМ ПРЕДОСТАВИМ ИХ СОБСТВЕННОЙ УЧАСТИ, К ДОБРУ ЭТО ИЛИ К ХУДУ… ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ДОГОВОР СОХРАНЯЕТ СИЛУ.

– До тех пор, пока договор сохраняет силу, – откликнулся эхом Мефисто.

Мендельн вздрогнул. Владыка демонов разом заставил его позабыть о желании сохранить в памяти образ Ульдиссиана. Мефисто уже замышлял нарушить заключенное соглашение. Если он так и сделает, то…

Но прежде чем Мендельн успел подумать о чем-либо еще, Тираэль простер к людям раскрытую ладонь.

– ЕГО НЕ ЗАБУДУТ, – заверил Ангел Справедливости всех троих… но особенно Мендельна. – ЕГО НЕ ЗАБУДУТ.

От ослепительно-белой вспышки вокруг перехватило дух, и…

Глава двадцать третья

Ужасное чумное поветрие свело в могилу и отца Серентии, и еще около дюжины человек, включая сюда нескольких миссионеров, посланников некоей безымянной секты. Согласно слухам, завезенным в Серам путешественниками, миновавшими по дороге городок покрупнее, под названием «Парта», тамошним жителям пришлось куда хуже: по крайней мере, половина партанцев сгорела на погребальных кострах. В других землях мор вроде бы столь жестоко не лютовал, и, судя по всему, что удалось выяснить деревенским старейшинам, самое страшное осталось позади.

Подъехав к фактории, Мендельн нос к носу столкнулся с Ахилием, только что воротившимся из лесу со связкой заячьих тушек – плодами исключительного охотничьего мастерства – за плечом. Радуясь встрече с другом, охотник заулыбался, однако при виде вьючного мула позади Мендельнова коня улыбка его разом померкла.

– Помню, ты говорил, что собираешься… и, похоже, собрался всерьез.

– Да. Ферма продана, а все оставшиеся пожитки – при мне.

Серентия за спиною Ахилия отчитывала на все корки рослого, коренастого парня. Как ни смышлены были ее братья, призывать их к порядку Кировой дочери приходилось нередко.

Отвернувшись от провинившегося братца, она увидела Мендельна с Ахилием и помчалась к ним. Стоило девушке с локонами цвета воронова крыла сообразить, что у Мендельна на уме, выражение лица ее сделалось точно таким же, как и у молодого мужа.

– Уезжаешь? Ох, Мендельн, бросил бы ты эту затею!

Но Мендельн остался тверд.

– Ульдиссиан умер от чумы, а я заниматься фермой больше не хочу… да и в Сераме оставаться – тоже: здесь все вокруг о случившемся напоминает.

Серентия прослезилась, однако согласно кивнула. Ахилий опустил наземь добычу и обнял ее за плечи.

– Пришли хоть весточку, когда сможешь, – пробормотал охотник, прекрасно понимая, что, скорее всего, никогда больше о Мендельне не услышит. Мир так огромен, что, отъехав от Серама более чем на два-три дня пути, никаких весточек туда уже не отправишь.

– Постараюсь, – кивнув, посулил Мендельн.

Спешиваться он не стал: уехать бы поскорее, пока нервы крепки.

Серентия, подойдя ближе, взяла его за руку. Следом за ней подошел ближе и Ахилий.

– Пусть жизни ваши будут просты и радостны, – добавил Ульдиссианов брат.

Ахилий усмехнулся.

– Чего-чего, а простоты в Сераме хватит на всех! – отвечал он, вновь обнимая молодую жену. – И радости – по крайней мере, на нас – хватит тоже!

Серентия чмокнула мужа в щеку, оба еще раз, напоследок, пожали Мендельну руку, и сын Диомеда развернул коня к лесу.

– Старой охотничьей тропкой поедешь? – спросил Ахилий.

– Да… если уж Парту так сильно накрыло, лучше объехать ее стороной, что бы там ни говорили, будто чумы можно больше не опасаться.

– Разумно. Ну что ж, счастливо тебе добраться!

– Постараюсь.