Лжепророк

Успевшее сделаться знакомым, привычным, бульканье зазвучало все громче и громче. В ноздри ударила вонь, не имевшая со сточными водами ничего общего. Чудовищная громада демона нависла прямо над ним.

Пара щупалец, обхватив Ульдиссиана поперек туловища, подняла его кверху, точно тряпичную куклу. Еще миг – и демон подтащил жертву поближе к себе.

Мысли затуманились. Хуже всего было то, что в поражении Ульдиссиану надлежало винить лишь себя самого. Он шел в ловушку Малика, твердо уверенный, будто сумеет перехитрить духа, и кто же в итоге оказался бо́льшим глупцом?

Одно только и оставалось загадкой: отчего Малик желает Ульдиссиану смерти, если уж нуждается в его теле? Верховный жрец Мефиса так стремился переселиться в Ульдиссиана… Неужто кого-то получше сумел подыскать?

Подняв Диомедова сына повыше, демон двинулся прочь от края канала. Ни малейшего интереса к Кетхуусу он не выказывал, и это не сулило Ульдиссиану ничего хорошего. Быть может, жуткая тварь волочет его к Малику? Да, это могло бы кое-что объяснить.

Но как только Ульдиссиан подумал об этом, демон опустил его ниже и сунул себе под брюхо. Тут сын Диомеда впервые смог разглядеть то, что, надо думать, заменяло чудовищу пасть. Посреди брюха демона отворилась овальная дыра, и, хотя изнутри демон был полон какой-то странной жидкости, наружу ее не пролилось ни капли.

Вблизи, при свете все еще мерцавшего над головой мага шарика, Ульдиссиан наконец-то увидел, что за штуковины плавают в этой жидкости. Все это были небольшие металлические вещицы вроде пуговиц или застежек от поясов.

Теперь-то он понимал, отчего искавшие Зоруна Цина не сумели найти его тела.

Пасть чудища оказалась у самого его носа. Стоит очутиться внутри – и демон начнет переваривать его заживо… Подобного ужаса Ульдиссиан не мог себе даже вообразить.

Подумав об этом, он что было сил принялся разгонять туман в голове. Наконец туман, пусть хоть самую малость, но поредел, и Ульдиссиан почувствовал, как к нему возвращаются силы. Раздумывать, что делать дальше, времени не было, а посему он, как делал уже не раз, целиком положился на собственные чувства. Вложив в удар всю свою боль, весь страх, все сомнения, Ульдиссиан устремил взгляд на туловище демона.

Тягучая жидкость внутри забурлила, вскипела. Демон пронзительно заверещал, а выпуклое, точно холм, тело чудища слегка побурело.

Вскинув Ульдиссиана вверх, демон ударил его о свод потолка. Страшный удар Ульдиссиан почувствовал, невзирая на онемение, сковавшее мускулы, однако атаки не прекратил.

Заверещав громче прежнего, чудовищная тварь снова швырнула жертву о каменный потолок, и эту новую боль Ульдиссиан тоже обратил к своей выгоде, прибавив ее к вложенным в атаку чувствам.

Тело демона побурело едва не до черноты. Зловещего вида жидкость внутри начала обращаться в пар. Под его натиском студенистая туша вздулась, и…

Демон лопнул.

В предсмертных конвульсиях он еще раз подбросил Ульдиссиана кверху. Не ожидавший этого, сын Диомеда с лету ударился головой о камень. Все вокруг завертелось в бешеном хороводе.

Облепленный клочьями шкуры демона, Ульдиссиан рухнул в воду, попробовал оглядеться, но…

Онемевшее тело камнем пошло ко дну.

Глава двенадцатая

– Ратма!

Ответа на зов дракона не последовало. Как и на целую дюжину прежних. Казалось, на Санктуарий набросили некую пелену, густую вуаль, укрывшую земли Кеджана почти от края до края, ну а столичный город с тем же названием, разумеется, оказался под самой ее серединой.

Но в одиночку Инарию подобного не совершить.

В одиночку… Инарию…

Нет. Судя по всему, что Траг’Ул хоть каким-нибудь образом чувствовал, пелену сию сотворила вовсе не пара ангелов. Подобного сочетания сверхъестественных сил Санктуарий не видывал с момента его сотворения.

Ангел заодно с демоном…

Звезды во тьме дрогнули, сорвались с мест. Охваченный тревогой, Траг’Ул лихорадочно размышлял. Ангел заодно с демоном… и причиной сего союза могло быть только одно.

«Иного выхода нет! – убеждал Траг’Ул себя самого. – Иного выхода нет! Я должен действовать! Должен сойти в мир смертных».

С этими мыслями дракон потянулся к энергиям мироздания, что отворят ему путь. Прежде Траг’Ул появлялся в Санктуарии только раз, сразу же после резни, учиненной Лилит среди беглецов, и всего, чем ответил на это Инарий. В то время дракон задержался там не более пары секунд: их оказалось вполне довольно, чтобы создать некую отправную точку, благодаря которой Ратма его и отыскал. Сына Инария Траг’Ул выбрал средь многих других нефалемов задолго до этого, узрев в нем ту самую искру, какая могла поспособствовать спасению мира, если вдруг ангел решит его уничтожить.

Но на сей раз Траг’Улу предстояло пробыть в бренном мире куда как дольше пары секунд. На сей раз ему ни от ангела, ни от его нынешнего подельника, владыки демонов уже не укрыться.

Ну а раскрыв им секрет своего существования, Траг’Ул (это он понимал превосходно) рисковал обречь на верную гибель то самое, что оберегал всю свою долгую жизнь…