Лжепророк

Прочие эдиремы не предоставили им биться с врагом вдвоем. Еще один из атакующих вспыхнул, охваченный пламенем, а столкнувшись с еще двумя, поджег и их. Трое горящих посеяли хаос в рядах соратников: остальные, опасаясь даже прикоснуться к ним, бросились врассыпную.

Чуть в стороне мерцающие сферы поднимали вражеских воинов высоко в воздух, а после роняли их на головы товарищей. Плети волшебной силы, захлестнув горло, затягивались, душа нападающих одного за другим.

Кое-кто из эдиремов защищал лагерь при помощи вполне обычного с виду оружия наподобие луков, однако и здесь дело не обходилось без волшебства. Направляемые волей лучников, их стрелы разили врагов в самое сердце.

Среди нападавших тоже имелись лучники, но, обнаружив, как долго они мешкали с началом стрельбы, Ульдиссиан был здорово удивлен. Из темноты джунглей донесся свист, и к строю эдиремов полетели первые стрелы врага. Мастерство вражьих стрелков оставляло желать много лучшего, но при таком множестве оборонявшихся промахов им опасаться не стоило.

Стрелы Ульдиссиан подчинил себе, не шевельнув даже пальцем. Развернувшись на полпути, все они устремились назад и одна за другой поразили бегущих к лагерю. Шестеро воинов разом рухнули, будто подкошенные, со стрелами в горле.

Внезапная атака на глазах оборачивалась сокрушительным поражением, причем никто из эдиремов не получил даже царапины. Охранников Ульдиссиан обучил создавать щиты, не пробиваемые обычным, бренным оружием, и теперь не уставал удивляться: отчего напавшие не приняли этого в расчет? Чем дальше, тем больше казались они именно теми, кем выглядели с виду – простонародьем, крестьянами и им подобными. Теми самыми, кому следовало бы охотно примкнуть к эдиремам, а вовсе не истреблять их.

Однако они шли в бой, хотя теперь в их ярости чувствовалась немалая доля отчаяния. Большинство, подобно тораджанам с их многочисленными сородичами, были смуглы, но среди них попадались и первые на памяти Ульдиссиана светлокожие жители нижних земель, вполне способные сойти за таких же асценийцев, как и он сам. По слухам, они населяли земли, включавшие в себя северную часть Кеджана, но кроме Лилии, фальшивого облика Лилит, Ульдиссиан за все проведенное в джунглях время ни одного такого еще не встречал.

И все-таки сходство с ним не уберегло их от судьбы темнокожих товарищей. Их подлое нападение Ульдиссиан вознаграждал сторицей, а достойной наградой почитал одну только смерть. Груды трупов росли в высоту, навевая жуть и в то же время пробуждая к жизни чувство стыда, однако ему и в голову не приходило, как положить конец схватке. Натиск врага не ослабевал, а его люди, уверенные в победе, были не склонны прекращать бой, чем дальше, тем больше походивший на бойню.

Вдруг за спиной Ульдиссиана зазвучала речь на языке совершенно неведомом и непонятном. В тот же миг там, позади, вспыхнул неяркий свет.

Один из убитых врагов вскочил на ноги, словно марионетка на туго, рывком натянутых нитях. Поначалу жуткий мертвец словно бы приготовился броситься на эдиремов, но тут же развернулся кругом, лицом к бывшим союзникам.

Следом за ним поднялся второй труп, и третий, а за ними – еще разом около полудюжины.

Первый шагнул навстречу врагам, и этого, наконец, оказалось довольно, чтоб нападение прекратилось. При виде идущего к ним мертвеца вначале один, затем еще несколькие, а затем все нападавшие до единого развернулись и в панике бросились прочь. В их бегстве не чувствовалось ни складу ни ладу: казалось, они просто стремятся спастись, полагая, будто за ними вот-вот устремится целая армия упырей, восставших из мертвых.

Несколькие из сторонников Ульдиссиана запустили вслед убегающим – кто огненными шарами, кто стволами вырванных с корнем деревьев, но затем грандиозность происшедшего сделалась очевидна для каждого. Окрестности лагеря сплошь устилали тела убитых, однако среди эдиремов таковых не имелось ни одного. Защитники лагеря торжествующе завопили.

Ульдиссиан обернулся к Мендельну: он-то и бормотал заклинания на непонятном языке. Выглядел брат так же мертвенно, как и поднятые им на ноги трупы, а в руках сжимал тот самый жутковатый кинжал, на вид словно бы выточенный из бивня… или из кости. Оружие Мендельн держал острием книзу. Зловещее сияние порождал его клинок.

Повернув кинжал острием вверх, младший из братьев пробормотал еще слово.

Со стороны джунглей донесся глухой звук падения чего-то тяжелого. Оглянувшись, Ульдиссиан увидел, как оживленные мертвецы вновь валятся наземь и замирают бесформенными грудами среди прочих тел. Некоторые из эдиремов невольно принялись осенять себя ритуальными знаками на манер приверженцев Церкви Трех и Собора: давние привычки изживаются не в один день, пусть даже перед лицом страшной правды касательно обеих сект.

– Я должен был предпринять хоть что-нибудь, – без лишних слов пояснил Мендельн. – Все это начало принимать слишком уж страшный и унизительный оборот.

– Они напали на нас. Подло, исподтишка, если ты вдруг запамятовал. И получили по заслугам.