Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

И вот преподающий ныне политологию в американском университете Брауна, энергетик по базовому образованию, доктор физико-математических наук, специалист по ракетной технике Сергей Никитич Хрущев создает трогательную историю любви и нежной привязанности этих двух непохожих людей — своего отца и маршала Жукова. Читая проникновенные строки Сергея Никитича, вспоминаешь анекдот эпохи позднего застоя, когда маршал Жуков, утверждая очередную свою блистательную наступательную операцию, спохватывался и растерянно справлялся у начальника Генштаба: «А с полковником Брежневым согласовывали?»

Близких отношений между Хрущевым и Жуковым не могло быть по определению. Хрущев был членом Военного совета ряда фронтов, то есть политработником, которых Жуков, как и все другие строевые командиры, терпеть не мог. И то, что они хорошо знали друг друга, еще ни о чем не говорит. Многие знающие люди рассказывали мне: их отношения не тянули на дружбу, хотя Сергей Никитич считает, что дружескими их можно было назвать: ведь за плечами почти двадцать лет знакомства.

Однако послушаем Сергея Никитича. За долгие годы войны они встречались не раз. И под Сталинградом, и на Курской дуге. Жуков там представлял Ставку Верховного Главнокомандующего, а Хрущев трудился в своей неизменной должности члена Военного совета фронта.

В командование фронтом, где служил Хрущев, переименованным в Первый Украинский, Жуков вступил, когда под автоматными очередями в случайной засаде погиб генерал Ватутин. Уже после освобождения Киева.

В 45-м Жуков, направлявшийся к месту нового назначения на 1-й Белорусский фронт брать Берлин, накоротке повстречался с Хрущевым в Киеве. Тогда-то, в предвкушении победы, он пообещал на обратном пути в Москву завезти к нему в железной клетке плененного Адольфа Гитлера. (Вот так, и никак иначе — не Верховному Главнокомандующему Сталину, а руководителю одной из пятнадцати союзных республик! Снова вспоминается подобострастный голос Жукова из анекдота: «А с полковником Брежневым согласовывали?»)

После войны, по словам Хрущева-младшего, обоих ждала опала. Маршал снова попал на Украину, Сталин послал его командовать Одесским военным округом. Хрущев же, потерявший пост первого секретаря ЦК, не раз наезжал туда в качестве председателя Совета Министров республики.

Сразу после смерти Сталина Жуков по инициативе Хрущева вернулся в Москву, сначала заместителем военного министра, а затем министром. (Углубленное проникновение в историю опалы Жукова при Сталине убеждает, что в начале 50-х годов между ними началось примирение. В 1947 году Жукова вывели из состава ЦК ВКП(б). В 1952 году Сталин дал указание, чтобы Жукова избрали делегатом ХIХ съезда партии, на котором в списках кандидатов в члены ЦК тот услышал и свою фамилию. Позднее Жуков рассказывал, что Сталин хотел назначить его министром обороны, да не успел — смерть помешала.)

Свидетельством близких взаимоотношений Хрущева и Жукова, по мнению Хрущева-младшего, явилось и то, что на июньском Пленуме 1957 года вместе с другими поддержавшими отца кандидатами в члены Президиума ЦК Жуков стал полноправным членом расширенного до пятнадцати человек Президиума. Летом он несколько раз появлялся у них на даче. По всем внешним проявлениям отношения между ним и отцом выглядели безоблачными. Они подолгу гуляли по дорожкам парка, что-то обсуждали, смеялись.

И тут как гром среди ясного неба: 27 октября на последней странице газеты «Правда» в рубрике хроники появилось сообщение, что Президиум Верховного Совета назначил Маршала Советского Союза Малиновского Родиона Яковлевича министром обороны СССР.

Чуть ниже мелким шрифтом было набрано сообщение об освобождении Маршала Советского Союза Жукова Георгия Константиновича от обязанностей министра обороны СССР. И никаких комментариев! Ни на последней, ни на первой странице. Как будто это в порядке вещей!

Когда Сергей вечером попытался расспросить отца, тот неопределенно буркнул, что в силу различных обстоятельств товарищи сочли такое решение правильным.

— Так будет лучше, — произнес он.

В следующее воскресенье, дело было утром, на даче, Сергей случайно оказался свидетелем, видимо, последнего в их жизни разговора.

Сергей как раз входил в дом, когда раздался телефонный звонок. По звуку он определил: кремлевка. Сергей рванулся побыстрее ответить, но тут увидел выходившего из столовой отца. Он направился к телефону. Взмах рукой означал: не надо, сам подойду. Замешкавшись с раздеванием, сын услышал:

— Здравствуй, Георгий, — глухо ответил отец на чье-то приветствие.

Сергей навострил уши и уже намеренно задержался в прихожей. Так, по имени, его отец называл только двух людей: Маленкова и Жукова. Маленков в октябре 1957 года звонить не мог, значит, это Жуков. Он спешно вернулся в Москву. После приветствия наступила пауза. Потом отец недовольно произнес:

— А так, как ты, друзья разве поступают?