Лжесвидетельства. Фальсификации. Компромат

Двоюродный брат Василия Сталина В. Ф. Аллилуев:

— Была весна 1943 года, когда в один из ее дней Володя Шахурин застрелил Нину Уманскую, а потом и себя. Роковые выстрелы были сделаны из пистолета системы «вальтер», принадлежавшего Вано Микояну, с которым Володя учился в одной школе. Этот «вальтер» да еще дневник Володи одно время лежали у нас в буфете.

Моя мать этот дневник нашла и тотчас отдала С. М. Вовси, матери Володи. Что это за дневник, она, конечно, понятия не имела. И очень жаль, так как из этого дневника следовало, что Володя Шахурин был «фюрером» «подпольной организации», в которую входил мой брат Леонид, Вано и Серго Микояны, Артем Хмельницкий, сын генерал-майора Р. П. Хмельницкого, и Леонид Барабанов, сын помощника А. И. Микояна, все эти ребята учились в одной школе. Софья Мироновна, получив от моей матери дневник сына, через некоторое время передала его… Л. П. Берии, снабдив своими комментариями. В результате все эти 13-15-летние подростки оказались во внутренней тюрьме на Лубянке. Последним был арестован Серго Микоян.

Следствие длилось около полугода, а затем ребят выслали в разные места: кого в Омск, как Леонида, кого в Томск, а Вано Микояна по просьбе отца — на фронт, обслуживать самолеты, на которых летали братья.

Можно интерпретировать эту историю по-разному. Но я размышляю так. Шла война, тяжелая и беспощадная. И вот еще два бессмысленных трупа, странный дневник со странными шалостями детей «верхов», о которых Сталин в сердцах как-то сказал: «Проклятая каста!» Потом эти комментарии С. М. Вовси, сплетни, разговоры вокруг этой истории. Можно ли было оставить ее без последствий, замять? Сомневаюсь. Ребятам, конечно, был дан суровый урок, который не мог пройти бесследно для детских душ.

Бывший сотрудник кремлевской охраны С. П. Красиков:

— В конце войны среди детей ответственных работников правительства произошла немыслимая трагедия. Советский дипломат Уманский был назначен послом в Мексику. С ним должны были выехать жена и пятнадцатилетняя дочь Нина. Однако пятнадцатилетний сын наркома авиационной промышленности А. Шахурина запретил невесте выезжать. Для объяснения пригласил ее на лестницу Большого Каменного моста, спускающуюся к Театру эстрады. Там он сначала застрелил Нину, а затем пустил пулю в себя. Пистолет Володе дал один из сыновей Микояна. Сталин на это сказал: «Волчата». Началось следствие, и выяснилось, что «кремлевские дети» играли в «правительство»: выбирали наркомов и даже собственного главу правительства.

Прокуратура СССР в игре состава преступления не нашла, однако Сталин настоял на пересмотре дела. При пересмотре двое детей Микояна, Серго и Вано, были арестованы и сосланы. Однако в ссылке пробыли недолго и вскоре после войны вернулись домой.

На одном из заседаний Политбюро Сталин неожиданно спросил Микояна:

— Что поделывают твои сыновья?

— Учатся в школе, — ответил Микоян.

— Они заслужили право учиться в советской школе, — произнес вождь обычную таинственно-банальную фразу.

Тем ли это вызвано или чем-то иным, но в пятидесятых годах, при жизни Сталина, часовым и дежурным постов, стоящим на входных воротах Кремля, вменялось в обязанность обязательно оповещать Анастаса Ивановича по телефону, если его сыновья Вано и Серго возвращались домой после двенадцати часов ночи. Что проделывал отец с провинившимися отпрысками, знают только они да разве что толстые кремлевские стены. Не докладывать было нельзя, так как одни службы Кремля дублировались другими, и опоздание детей после означенного времени все равно становилось известно их родителям.

Доктор исторических наук Серго Анастасович Микоян:

— Мало кто знает о том, что репрессии коснулись и семьи Микояна. В 43-м увезли на Лубянку моего брата Вано, ему было 15, а вскоре и меня, четырнадцатилетнего. Дело нам «шили» нешуточное: «Участие в организации, ставившей своей целью свержение Советской власти». У одного из парней, с которым мы играли на улице, нашли книжку Гитлера «Майн кампф». На Лубянке мы с братом просидели где-то с полгода. Потом нас выслали в Таджикистан.

Уже в году 49-м Сталин поинтересовался: «Скажи-ка Анастас, а что стало с твоими сыновьями?» — «Все нормально, — ответил он, — один учится в МГИМО, другой — в Академии имени Жуковского». Сталин спросил: «А они заслужили право учиться в советских высших учебных заведениях?» Отец промолчал, потом несколько месяцев ждал, что нас с Вано снова арестуют.