Лжесвидетельствующий попугай

– Я бы посоветовал следующее, шериф, – сказал сержант Холкомб. Пусть мистер Мейсон осмотрит все, что найдет нужным, ни к чему не прикасаясь, а потом уйдет. _М_ы_ не можем работать, пока он тут.

– Почему? – удивился шериф Барнес.

– По разным причинам, – сказал сержант Холкомб, наливаясь кровью. Основная же та, что вы не успеете и глазом моргнуть, как он окажется по другую сторону баррикады. Начнет вставлять вам палки в колеса, рвать на куски дело против человека, которого мы будем обвинять в убийстве. Чем лучше мы отработаем доводы, тем большими дураками Мейсон выставит нас в зале суда.

– Ну и пусть, – упрямо ответил шериф Барнес. – Уж если кого-то должны повесить на основании моих слов, так только настоящего убийцу, и я хочу, чтобы дело против него было настолько бесспорным, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.

– Я хотел бы посмотреть лишь то, что вы найдете нужным мне показать, – улыбнулся Мейсон. – Как я понимаю, мелом обведено место, где лежал труп?

– Правильно. Револьвер валялся вон там, примерно в десяти футах от тела.

– А можно допустить, что мистер Сейбин застрелился?

– Согласно заключению врача, это полностью исключено. Более того, револьвер был начисто вытерт. Отпечатков пальцев на нем не обнаружено. А Сейбин был без перчаток. Если бы он стрелял, хотя бы один след его пальца сохранился на оружии.

– Выходит, убийца даже не старался придать делу вид самоубийства? удивился Мейсон.

– То есть как это? – спросил шериф.

– А что ему стоило положить револьвер поближе к трупу? Стереть собственные отпечатки пальцев и прижать руку старика к ручке револьвера?

– Что ж, логично, – заметил шериф.

– К тому же, – продолжил Мейсон, – убийце хотелось, чтобы представители закона нашли револьвер.

– Вздор! – воскликнул сержант Холкомб. – Убийца просто не хотел, чтобы револьвер был найден _у _н_е_г_о_. Так поступают все умные убийцы. Как только они совершают преступление, орудие убийства бросают. Они даже не прячут его, чтобы не держать в руках ни одной лишней минуты. Оружие может привести их на виселицу. Они стреляют и бросают его.

– Хорошо, – улыбнулся Мейсон, – ваша взяла. Они стреляют и роняют револьвер. Что еще, шериф?

– Клетка попугая стояла вон там, на полу, – ответил шериф. – Дверца была открыта настежь и даже приложена палочка, чтобы птица могла свободно входить и выходить из клетки.

– Шериф, как вы думаете, сколько времени находился здесь попугай без воды и пищи? – поинтересовался адвокат.

– Пищи у него было сколько угодно, а вот вода действительно высохла. Посмотрите на тот тазик. Он, несомненно, был оставлен наполненным до краев, но вода испарилась. Так что птице нечего было пить. На донышке тазика имеются ржавые пятна. Это, несомненно, следы последних капель воды.

– Следовательно, – сказал Мейсон, – можно сделать вывод, что труп пролежал здесь несколько дней до того, как его обнаружили?

– Убийство произошло во вторник шестого сентября. Что-нибудь около одиннадцати часов дня.

– Откуда такая уверенность? – спросил Мейсон. – Или вы что-то недоговариваете?

– Почему? – удивился шериф. – С удовольствием поделюсь своими соображениями. Рыболовный сезон в этих краях открылся только шестого сентября. Решением правления некоторые реки и водоемы были законсервированы специально для осеннего лова, среди прочих и наша река, до шестого сентября. Между нами говоря, мистер Сейбин был странным человеком. У него были свои места, куда он любил ездить, и свои излюбленные занятия. Пока нам еще не все известно об этом. Лишь кое-что. У него была старая машина, он часто останавливался в туристических лагерях, подсаживался к незнакомым людям и пускался с ними в длинные разговоры. Иногда, нарядившись в какой-нибудь совершенно немыслимый костюм, он на пару недель погружался в мир книг, проводя целые дни в читальных залах и справочных отделениях библиотек...

– Да, я читал в газетах, – прервал его Мейсон.

– Хорошо, – согласился шериф. – Он предупредил сына и Ричарда Вейда, своего секретаря, что пятого заедет домой за рыболовными принадлежностями. До этого совершил небольшую поездку. Куда именно – они не знают. Но он удивил их, приехав в пятницу второго числа. Забрав снасти и попугая, Сейбин уехал сюда. Похоже, у него были какие-то дела в Нью-Йорке.

– Он рассказывал об этом кому-нибудь из местных жителей? – спросил Мейсон.

– Нет, – ответил шериф. – Но он сказал Вейду, что собирается на восточное побережье. Попросил заказать самолет и быть готовым отправиться туда по-первому требованию. Вейд проторчал в аэропорту весь понедельник. Самолет стоял наготове. Поздно вечером пятого Сейбин позвонил. По словам секретаря, его хозяин был в хорошем настроении. Он сказал, что все нормально и что Вейд может садиться в самолет и немедленно лететь в Нью-Йорк.

– Он звонил Вейду отсюда? – спросил Мейсон.

– Он объяснил Вейду, что его телефон вышел из строя, – сказал шериф, – и ему пришлось отправиться на станцию. Но не упомянул, куда именно, а Вейд не поинтересовался. Разумеется, в то время это не казалось важным. Вейд торопился с вылетом в Нью-Йорк.