Лжец, лжец (ЛП)

Обнаженный и напоминающий скульптурную статую римской эпохи, он слегка приподнялся, перенося вес тела на предплечья. Полные вожделения глаза наблюдали, как я вернулась к нему. У меня перехватило дыхание при виде его эрекции, намного большей, чем я предполагала, и незнакомый трепет пробежал по моему позвоночнику. Это то, что он чувствовал, когда хотел попробовать меня на вкус? Эта всепоглощающая потребность? Устраиваясь между его ног, я опустила голову к его твердой длине. Затем провела языком от основания до кончика. Он с шипением выдохнул, и когда я обхватила губами его макушку и провела языком, низкий стон завибрировал у меня во рту. Наконец, я взяла в рот столько его члена, сколько могла, используя руки, чтобы подразнить остальное. Грубые звуки, которые он издавал, такие сексуальные и дразнящие, что я сжала бедра вместе, чтобы унять пульсирующую боль.

Я скользнула вверх, вниз, вверх…

— Черт, иди сюда.

Его хватка обвилась вокруг моего затылка, и он потянул меня вверх по своему телу, пока мой рот не соединился с его. Мое естество сжалось от ярости его поцелуя — ненасытного, беспорядочного и голодного, и я ахнула, когда он перевернул меня на спину. Сильные руки держали мои запястья над головой, но горячие поцелуи, которыми он осыпал мое обнаженное тело, такие нежные и боготворящие, что я дрожала от каждого вкуса, отдаваясь ему так, как никогда не думала, что смогла бы. Его рот путешествовал по моей груди, дразня мои соски и вызывая у меня вздох. Когда длина его эрекции прижалась к моей влажности, он застыл надо мной, напрягая плечи. Я услышала, как он сглотнул, и бабочки смешались с теплом, разливающимся у меня в животе.

Мои ноги раздвинуты для него, его потребность во мне настолько всепоглощающая, что он дрожал, и все же вместо того, чтобы сразу взять то, что ему нужно, он дал мне выход и ждал моих заверений в том, что я все еще хотела этого. Благодарность переполнила меня, просачиваясь из моего сердца и напоминая мне, почему я любила его так, как любила.

Наши взгляды соединились, горячие и обжигающие страстью, такой глубокой, что моя кожа стала влажной. Протягивая руку между нами, я обхватила пальцами его эрекцию. Неровный выдох сорвался с его губ, когда я направила его к своей влажности, но затем его рука обвилась вокруг моей, останавливая меня. Я вопросительно посмотрела на него, и его голос звучал натянуто, когда он сказал:

— Презерватив.

Я смотрела, как он полез в тумбочку и достал один. Даже то, как он насаживал его на свою эрекцию, возбудило меня еще больше. Затем он снова оказался на мне, его тепло обволакивало мое тело, и я готова. Мое сердце колотилось, дыхание участилось, и его кончик пронзил внутрь, растягивая меня. Резкий звук вырвался из его груди, его лоб коснулся моего. Он медленно двигался все глубже, исторгая стон из моего горла, затем сделал паузу, давая мне время привыкнуть к нему. Через мгновение мои глаза закрылись, когда он полностью заполнил меня. Долгая дрожь сотрясала его тело. Его губы дрожали, когда они коснулись моих, и он провел ладонью по моей талии, слегка сжимая, затем начал раскачиваться напротив меня. Жар разлился в моем центре, мой пульс бился в унисон с моим прерывистым дыханием. Мы двигались вместе, дышали вместе, находили наш ритм вместе. Его язык скользнул между моими губами, и он поцеловал меня на языке, понятном только нам.

Достойно.

Красиво.

На этот раз наши языки шептали слова друг другу. Мы вкладывали все, что в нас было, в наш поцелуй, в наш ритмичный танец, в наше неровное дыхание. Это. Это то, чего мне не хватало всякий раз, когда я бежала к парням в прошлом — мне не нужны были их тела; мне нужна была связь. Мои бедра поднялись навстречу каждому глубокому, медленному толчку, и когда он отрывался от моего рта, чтобы попробовать, потянуть, подразнить чувствительную кожу на моей шее, жар в моем естестве стал таким горячим, таким напряженным, что я крепко сжала его и умоляла своими движениями, чтобы он двигался быстрее. Низкий рокот отдался от его груди к моей, и он подчинился — быстрее, жестче. Кровать скрипнула от нашей погони, смешиваясь со звуками нашего тяжелого дыхания и грубыми звуками. Его пальцы сжались на моей талии, другая рука нашла мое бедро и подтолкнула мою ногу вверх. Я выкрикнула его имя, когда он проник глубже, чем я считала возможным, запрокидывая голову, и огненный жар в моем центре обвился, сжался и разлился тысячью жидких горячих дорожек по моему телу. Он издал низкий, грубый стон. Я почувствовала, как он напрягся рядом со мной. Его хватка сжалась вокруг моего бедра, и по нему прокатилась серия сильных толчков.

Медленное, удовлетворяющее тепло охватило меня, делая мое тело одновременно тяжелым и легким.

— Итак, — выдохнула я, глаза отяжелены послевкусием удовольствия, — ты чувствуешь себя лучше?

— Черт, Ева, — хрипло произнес он, напрягаясь, когда его сотрясал очередной спазм.

Резкий выдох обдул мою шею, и он пытался удержаться на предплечьях, когда его тяжелый, вялый вес навался на мое тело.

— Ты, блядь, вылечила меня.