Лжец. Мы больше не твои (СИ)

– Ты не кончала в сексе? – совершенно нагло спрашивает прямо в лоб, и я вгоняю зубы в мякоть нижней губы почти до крови. Становится безумно стыдно. Отвожу взгляд, и опять натяжение в моих волосах становится нестерпимо жгучим.

– Давай договоримся на берегу, Нина. В постели со мной, подо мной ты не думаешь о своем ублюдке, который даже толком свою жену не имел. Ты почти девственница, судя по реакциям. И мне, может, этому утырку и спасибо нужно сказать, что он тебе психику не повредил, затравив…

Становится жутко неудобно. Вадим, кажется, вообще не знает, что такое такт. Тело все еще подрагивает, меня какой-то тремор желания накрывает, но его слова действуют подобно кускам льда, которые летят в меня…

Дергаюсь под Вадимом, хочу скинуть его массивное тело с себя, а еще просто хочу убраться в ванную и поплакать, как было в самый первый раз, когда Петр разложил меня на постели и быстренько лишил девственности. Что называется, на скорую руку. Он опаздывал на самолет, а я провожала своего жениха.

Он хотел секса с первых дней, но я тянула, а тут… меня будто к стенке поставили и ультиматум предъявили.

– Выбирай, Нина… Мы обручены, а ты все еще в целках ходишь… Я мужик, и мне нужен секс. Я хочу тебя. Хочу свою будущую жену, а ты сама меня толкаешь в руки левых баб…

Тогда наивная девчонка рассудила, что Петр прав, и отдалась. Быстрый секс, неприятные ощущения, не то, чтобы боль… а потом я закрылась в туалете дома, а Станиславский улетел…

– Кажется, я выбрал не ту тактику. Заканчиваем с разговорами.

Сильный толчок вновь вызывает вскрик. Очередь из мощных ударов возвращает меня в реальность, и я начинаю испытывать острый дискомфорт от глубоких толчков.

Впиваюсь пальцами в спину Царева и царапаю его с силой.

– Вот так… Да… возвращайся ко мне, Нина… Покажи, какая ты чувственная кошечка…

Рычит и начинает сильнее проникать, не щадит уже, в какой-то момент мои руки хватает и пришпиливает к подушкам, подставляет мое тело под свои остервенелые толчки, впивается губами в мою грудь, играет языком, и наслаждение переполняет меня. Там, где наши тела соприкасаются, будто жар поднимается.

Мне кажется, что у меня кровь в лаву превращается, она течет, пока я плавлюсь и мечусь под своим любовником, и впервые я чувствую желание, моя чувственность будто просыпается после спячки, перед глазами вспыхивают искры.

Вадим сплетает наши пальцы и все, что он делает, вызывает во мне отклик, я чувствую, как глубоко внутри меня будто закипает что-то новое, неизведанное, тело натягивается подобно тетиве лука, которая под сильным толчком Царева разрывается, и я кричу, срываю голос, хриплю и улетаю в какое-то продолжительное наслаждение, которое скручивает все тело и лишает дыхания…

Я бьюсь в конвульсиях, остро-сладких, таких нереальных, что у меня из глаз прыскают слезы, и черная пелена неги накрывает, отправляя меня в какой-то чувственный нокаут и невесомость…

Глава 11

Я лежу на груди мужчины, чувствую размеренное дыхание и биение его сердца, пальчики выводят узоры на широкой груди.

То, что произошло между мной и Царевым – оглушило меня, убило и возродило вновь. Это не просто секс. Это как откровение. Понимание, что между мужчиной и женщиной может быть такое чудо…

Нереальное волшебство и эйфория, когда летаешь и падаешь, разбиваешься и взмываешь вновь. После первого секса случился второй, затем третий, а потом я просто попросила Вадима остановиться, потому мышцы перестали выдерживать…

Я оказалась слишком неопытной в постели. Царев мне словно глаза открыл. И я не хочу сравнивать его с Петром, но оно само получается, и я понимаю, что мой муж просто пользовал мое тело для быстрой разрядки, спускал напряжение, не заботясь о моем комфорте, он не сделал ничего для того, чтобы раскрыть мою чувственность, и Вадим это сразу заметил, подчеркнув, что я “почти девственница”.

Вот так вот. Я была женой, верной хранительницей очага, матерью, а теперь понимаю, что все блажь. Станиславский пользовал меня во всех смыслах. Лишил всего, а взамен не дал ничего.

Только мои детки, и то они появились благодаря врачам…

Прикрываю веки, глаза жжет, и слезы скапливаются, но это не слезы сожаления относительно того, что я переспала с Вадимом. Нет. Это, скорее, слезы осознания того, как я жила и в кого превратилась, не заметив, что муж-тиран отнял все то, чем я когда-то была…

Морщусь, хочу оказаться в ванной и резко поднимаюсь, ощущая, как у меня между ног начинает течь. Вадим же ловит меня за руку и отслеживает мою реакцию, смотрит в мои глаза и говорит совершенно спокойно:

– Извини, малыш, я совсем потерял от тебя голову и забыл про предохранение.

Улыбаюсь горько и отвечаю ровно:

– Все в порядке, Вадим, незапланированных беременностей у меня быть не может. Я по-своему бесплодна. Не могу зачать естественным путем.

Резко вырываю руку и разворачиваюсь, быстро иду в сторону ванной, захлопываю за собой дверь. Меня трясет от пережитых эмоций, от чувств, которые оглушают.