Лживая истина

Полина отошла от окна и прислушалась. В коридоре послышались шаги Вадима, потом хлопнула дверь в его комнату. Тогда она на цыпочках вышла из спальни и, недолго поколебавшись, все же осмелилась постучать.

– Что ты хочешь? – раздался сдавленный голос Вадима. Полине даже показалось, что он плачет.

– Вадим, это я. Можно зайти?

– Поли?.. – Он сам распахнул перед ней дверь и, убедившись, что в коридоре никого нет, впустил ее в комнату.

Даже в слабом свете ночника Полину поразила его неестественная бледность и темные круги под запавшими глазами. Ничего не говоря, она шагнула к Вадиму и обняла его, прижимаясь всем телом. Она понимала, что между отцом и сыном что-то произошло, и чувствовала, как нужна Вадиму ее поддержка. Он сначала растерялся, а после крепко прижал ее к себе.

– Ты в порядке? – прошептала Полина.

– Не знаю…

– Куда вы ездили? Я волновалась за тебя.

– Отец хотел, чтобы я стал более мужественным. Он решил сделать из меня мужчину.

– В каком смысле? – насторожилась Полина, чуть отстранившись.

Сердце ее пропустило удар, и Вадим, будто почувствовав это, тяжко вздохнул:

– Он повез меня на охоту, – выпустил Полину из объятий и опустился на край кровати. Как бы ему ни хотелось выговориться, было страшно отпугнуть ее своими откровениями. И все же он не смог сдержать поток слов: – Мы приехали в частные угодья. Там специально для нас выпустили трех оленей.

– Оленей? Разве охота на них не запрещена?

– Не знаю… Там специально содержат животных, чтобы богачи вроде моего отца могли ради развлечения на них охотиться. Можно было выбрать лис, зайцев, но отец решил, что мы будем охотиться на оленей. Я не хотел в этом участвовать. Сначала думал, что просто буду бродить по лесу с ружьем, пока не придет пора возвращаться. Но у отца был другой расчет. Первого оленя он застрелил для примера, а за следующим отправил меня. Я специально стрелял мимо… Папа орал, что я мазила и ни на что не способен. Но мне было все равно. Я не мог убить… Но он это понял. Когда мы снова напали на след оленя, папа запретил мне стрелять. Я думал, он решил сам его убить, но ошибся. Отец завидел оленя на холме, прицелился и выстрелил, но не убил. Он прострелил ему брюхо.

– Какой кошмар, – прошептала Полина, сев рядом.

– Мы подошли к оленю, и тогда отец сказал… чтобы я его застрелил. Он лежал там на сырой земле и так дышал… а из брюха струилась кровь. Он был не жилец, понимаешь? Отец закинул на спину свое ружье, развернулся и пошел к охотничьему дому, а меня оставил с умирающим оленем.

– Ты… ты застрелил его?

– Сначала я не смог. Я сел рядом с ним на землю и попытался прикрыть его рану. Знаешь, как в фильмах, когда в кого-то стреляют? Но когда я коснулся ее, олень взревел. Мне так хотелось ему помочь, но я не мог. Не знаю, сколько я там просидел… В конце концов у него началась агония. Тогда я встал, приставил ружье к его голове и выстрелил.

– Ты все сделал правильно. – Полина крепче сжала руку Вадима, и он грустно улыбнулся. – Ты очень хороший человек. И очень добрый. У тебя не было другого выхода.

– Да, ты права. В этот раз у меня не было выбора. Но я совсем не такой хороший, как ты думаешь. Я совершил страшную вещь, Поли. Мама права, я – чудовище.

– Не знаю, почему ты так говоришь… Но я в это не верю. Что такого страшного ты мог совершить?

– Я не могу сказать тебе.

– Ты мне не доверяешь?

– Поли, пожалуйста… Если я расскажу тебе сейчас, ты навсегда во мне разочаруешься. Если бы ты знала, как я раскаиваюсь. Как хочу все исправить, но уже ничего не могу.

– Если ты раскаиваешься, значит, у тебя есть совесть. Чтобы ни произошло в прошлом, сейчас ты – тот парень, который подарил игрушку моему брату и играл с ним, ты тот, кому было тяжело, но все же ты избавил несчастное животное от мучений, ты тот, кто вступился за меня в пятницу в боулинге… Ты совсем не чудовище. Ты – человек, который когда-то совершил ошибку и сейчас горько об этом жалеет.

– Ты слишком доверяешь людям, Поли. Они могут не оправдать твоего доверия, – изменившимся, холодным тоном произнес Вадим и отпустил руку Полины.

Ее ладонь вмиг замерзла, и в комнате тоже вдруг стало зябко.

– Ты о себе?

– Нет…

Вадим с шумом выдохнул и словно оттаял. Он снова взял Полину за руку, поднес ее ладонь к губам и нежно поцеловал. Она замерла, затаив дыхание, и ей вдруг почудилось, что земля ушла из-под ног и они с Вадимом воспарили в небо. Никогда в жизни Полине не было так хорошо, как сейчас. И пусть то, что происходило между ними, должно считаться в корне неправильным, истинное чувство, которое крепло с каждой секундой, оправдывало все.

– Я никогда не сделаю тебе плохого. Особенно после того, что ты сегодня сказала. Для тебя я сделаю все.

Полина знала, что Вадим не шутит. Он был настолько серьезен, что между его бровей появилась складка, и Полина невольно ее разгладила, проведя кончиком пальца. От этого касания Вадим напрягся и отпустил руку Полины, но лишь затем, чтобы взять в ладони ее лицо.