Лживая правда

Дом был квадратный и безликий, перед ним раскинулся небольшой газон с пожелтевшей травой. Открывшая дверь Патриция Айден сказала, что Лина ушла, после чего попыталась захлопнуть дверь, однако Дилан успел вставить в щель ногу.

– Уберите свою чертову ногу! – взвизгнула Патриция.

– Мне нужно поговорить с вашей дочерью, всего тридцать секунд!

Кряхтя, Патриция навалилась всем своим весьма значительным весом на дверь, буквально сокрушая Дилану ногу.

– Она не желает ни с кем говорить!

Сделав последнее усилие, женщина наконец захлопнула дверь. Дилану пришлось убрать ногу, чтобы сохранить на ней пальцы.

– Всего тридцать секунд! – крикнул он. – Я адвокат Арло! Он хочет взять на себя ответственность за убийства, и его за это казнят! Вы меня слышите? Он умрет, а я пытаюсь спасти ему жизнь! Спасти жизнь отцу вашей внучки!

Из-за двери не доносилось ни звука. Лили молчала.

– Если для вас его жизнь сто́ит так мало, что вы даже не хотите открыть эту чертову дверь, – в сердцах воскликнул Дилан, – то его уже можно считать мертвым!

Он уже развернулся, собираясь уходить, и тут у него за спиной щелкнул отпертый замок.

* * *

В доме царил беспорядок: повсюду валялись бутылочки с молочной смесью, упаковки подгузников, игрушки и детская одежда. В воздухе пахло табачным дымом и дешевой косметикой.

Патриция уселась на протертый зеленый диван. Не дожидаясь приглашения, Дилан осторожно присел на край деревянного кофейного столика. Подавшись вперед, он оперся коленями о локти. Сложив руки за спиной, Лили прислонилась к противоположной стене.

– Итак, когда вернется Лина?

Закурив сигарету, Патриция подозрительно смерила его взглядом и пододвинула к себе пепельницу.

– Скоро. Убежала в магазин. О чем вы хотите с ней поговорить?

– На самом деле обо всем. Я хочу узнать, вдруг она скажет что-нибудь такое, что поможет спасти Арло. С полицией ваша дочь говорить отказалась, поэтому мы понятия не имеем, что ей известно.

– Ну да, – усмехнулась Патриция, – эти свиньи заявились сюда, задавали самые разные вопросы и грозились арестовать Лину и ее малышку за… как там это называется… что-то связанное с правосудием.

– Препятствие работе правосудия. Под этим подразумевается, что ваша дочь или лгала полицейским, или умышленно скрывала что-то такое, что могло помочь следствию.

Кивнув, Патриция выпустила дым носом.

– Я им ответила: «Делайте свои мерзости, свиньи!» Именно так я им и ответила.

Открылась дверь. Вошла молодая женщина, по крайней мере на пять-шесть лет моложе Арло. Она была в серой рубашке и зеленой куртке армейского покроя, волосы у нее были перетянуты резинкой. В руках женщина держала пакеты с продуктами. Она застыла в дверях с раскрытым ртом, потрясенная тем, что ее мать впустила кого-то в дом.

– Лина, это Дилан Астер. Он адвокат Арло, и ему нужна твоя помощь.

Глава 42

Лина долго молча смотрела на Дилана, и у того возникло ощущение, что она раздумывает, то ли ей бежать, то ли вызвать полицию. К счастью, мать забрала у нее из рук пакеты с продуктами и отнесла на кухню. Лина стояла неподвижно, лишь скрестила руки на груди. Взглянув на Лили, она снова посмотрела на Дилана.

– Привет, – сказал Дилан, стараясь скрыть переполняющее его смущение. – Мм… извините за то, что пожаловали без приглашения. Я полагал…

– Мне известно, кто вы такие. Что вам нужно?

Взгляд Дилана упал на лежащую на кофейном столике погремушку. Не зная, чем занять свои руки, он взял погремушку и покрутил ее.

– Вы знаете, что вашему мужу грозит смертный приговор, так?

Колебание.

– Да, знаю.

Оглянувшись на Лили, Дилан сказал:

– И вам известно, что его нашли окровавленным, после чего он сознался в совершении этого преступления?

– Вы не сказали мне ничего нового. Просто говорите, что вам нужно, и уходите.

Положив погремушку на стол, Дилан сверкнул глазами.

– Я хочу спасти жизнь вашему мужу, но, по-видимому, во всем чертовом мире я единственный, кто этого хочет. Брат Арло не хочет нам помогать, прокурор намерена требовать только смертной казни… и даже сам Арло не хочет, чтобы я заявил о его невиновности, и утверждает в суде, что это он во всем виноват. Мы сражаемся за него в одиночку. Но я не сдаюсь и по-прежнему надеюсь на то, что мы не одиноки. Надеюсь на то, что, может быть, хоть кто-нибудь знает, что, черт возьми, происходит, и поможет нам.

– Лина, вы хотите, чтобы Арло казнили? – спросила Лили. – Если да, так прямо и скажите нам, и мы не будем напрасно отнимать у вас время.

– Проклятье, как вы вообще можете задавать мне такой вопрос? – рявкнула Лина. – Он отец моего ребенка! Меньше всего на свете я хочу смерти своему мужу!

Дилан оглянулся на Патрицию: та разбирала покупки, делая вид, будто не обращает никакого внимания на происходящее.

– В таком случае почему вы не хотите поговорить с нами? Я могу понять, что вы не говорите с полицией, но с нами?..

Вздохнув, Лина закрыла дверь.

– Мне так сказал Арло.

– Почему?

– Не знаю. Но он сказал, что очень важно, чтобы я ни с кем не говорила.

Дилан заметил у Лины на руках шрамы. Давно затянувшиеся. Еще у нее были порезы на запястьях, тонкие и прямые. Нанесенные умышленно.