Лживая

В багажнике было разбросано несколько вещей — кроссовки, теннисная ракетка, несколько книг, но мой взгляд остановился на огромной бутылке дезинфицирующего средства. Ему это нужно, чтобы скрыть улики? Может, я придумаю, как проникнуть в его машину позже, чтобы проверить ее на наличие улик.

Я повернулась и поспешила прочь. Мне нужно будет поговорить об этом с Алеком. Ана пристроилась рядом, когда мы вошли в здание и направились к нашему классу. Алек еще не занял свое место, но у нас было еще несколько минут до начала урока. Миссис Коулман вошла в класс. Ее платье с огромным воротником и аляповатым цветочным узором, вероятно, считалось преступлением в некоторых странах.

— У нее есть чувство стиля, — прошептала Ана.

Я издала смешок, который превратился в кашель, когда сердитый взгляд миссис Колман остановился на мне. Мои мысли вернулись к Йейтсу. Улики против него казались ошеломляющими. У него был роман с Мэдисон, он находился на озере во время нападения, и, похоже, больше всех выиграл от ее исчезновения. Все было почти слишком просто. Я должна выяснить, почему он убил остальных. Может, я смогу проникнуть и в его дом. Даже если он жил в одном доме с женой, это не означало, что он не спрятал где-то улики.

Звонок прозвенел как раз в тот момент, когда Алек вошел в класс. Я выпрямилась, пытаясь поймать его взгляд. Он занял свое место, не бросив ни единого взгляда в мою сторону.

Я смотрела на него через плечо, в то время как миссис Коулман начала писать на доске. Он был занят тем, что тасовал свои учебники и блокнот, но в конце концов ему ничего не оставалось, как встретить мой взгляд.

Все, что произошло, между нами, вчера, было позади и забыто. Его лицо было неподвижным, как у статуи, глаза жесткими и безэмоциональными. На меня обрушилась боль. Так это все? Он поцеловал меня и двинулся дальше? Его лицо смягчилось, а глаза наполнились сожалением, смешанным с чем-то вроде вины и сочувствия. Я не хотела быть на стороне ни одного из них. Заставив свое выражение лица застыть, я отвернулась.

Слушая миссис Коулман, я притворялась заинтересованной, кивала, когда это было уместно, смеялась, когда это было ожидаемо, и делала заметки. Но внутри я ощущала пустоту. Как только закончился урок, я вскочила с места, перекинула рюкзак через плечо и поспешила выйти. Возможно, мне следовало подождать Ану, но я не могла рисковать и столкнуться с Алеком, когда знала, что его слова раздавят меня.

В пальцах ног появилась пульсация, и меня охватила паника. Не здесь. Не сейчас.

Я уронила рюкзак — он с грохотом упал на пол, но меня это не волновало. Я начала бежать, едва касаясь ногами поверхности. В коридорах стало тесно, ученики выходили из классов. Некоторые из них останавливались, глазея. Я сталкивалась с ними, отталкивала их с пути, не обращая внимания на их проклятия.

Волнистая волна достигла моих икр. Я услышала, как кто-то позвал меня по имени.

Я выбежала через парадную дверь школы. Оказавшись снаружи, я набирала скорость до тех пор, пока мои бока не запылали, а легкие не сжались. По бедрам и верхней части тела пробежали мурашки.

Скоро я вернусь в свое собственное тело. Посреди школьного двора. На виду у всех, кто хотел бы выйти наружу.

Пульсация перешла в дрожь, которая чуть не отправила меня в полет на землю. В последний момент я успела зацепиться за дерево. Прислонившись лбом к шершавой коре, я глубоко вдохнула, пытаясь восстановить контроль над телом. Пальцы вцепились в дерево. Его шершавые края царапали кожу, резали, жгли. Пульсация прекратилась где-то в районе груди и медленно исчезла. Мое дыхание успокоилось. Я ослабила хватку и выпрямилась.

Шаги захрустели по шершавому асфальту. Не каблуки Аны. Длинные, уверенные шаги. Он был близко. Я чувствовала его присутствие прямо за собой, как тень.

Я приготовилась к словам, которые неизбежно должны были прозвучать.

— Нам нужно поговорить, — сказал Алек тихим голосом. — Я не знаю, что на меня вчера нашло. Мне жаль.

Он знал, что лучше не прикасаться ко мне, но он стоял так близко, что я чувствовала запах его лосьона после бритья.

— Ты сожалеешь? — прошептала я.

Слова прозвучали дрожащими. Не потому, что я собиралась заплакать. В кои-то веки я прошла этот этап. На этот раз меня трясло от гнева. Злость на него за игры со мной, за то, что игнорировал месяцы напряжения, а потом поцеловал меня и сделал вид, что это ничего не значит. Злость на Майора за то, что заставил нас работать вместе, хотя знал, что, между нами, что-то назревает. Но больше всего я злилась на себя за то, что была такой глупой и слабой.

Я повернулась к нему лицом.

— И что, ты просто меняешь свое мнение с одного дня на другой, а я должна вот так просто принять это? — я щелкнула пальцами.

Как он мог так поступить со мной? Он говорил, что так долго хотел поцеловать меня. Говорил, что никто не понимает его так, как я. Он лгал?

— Я… — он покачал головой. — Я потерял контроль, и это не должно повториться. Я говорил с Майором…

— Ты сказал Майору?!

Я думала, что то, что произошло, было чем-то священным между ним и мной, чем-то особенным.