Лживые боги. Интеллигентная тьма (СИ)

Люсьен издал грубый смешок. Его позабавило мое сравнение.

- Именно так, – кивнул он.

Напиток в кружке под моей рукой перестал парить и уже остыл достаточно, чтобы я могла, наконец, увлажнить пересохшее горло. Я сделала единственный глоток, изучающе уставившись затем на буроватую жидкость.

- Странный запах, – принюхалась я.

Точнее было сказать «знакомый», но я вспомнила почему, только когда Люсьен придвинул ко мне крошечную склянку, откупорив которую, я обмахнула горлышко, как слушают запах алхимических составов. «Понятно».

- Что-то не так в составе? – Вскинул он подбородок, наблюдая за мной.

- Нет. Всё верно, – и я, не отрывая взора, до дна пила смешанный с микстурой чай, а Люсьен синхронно показал довольные глаза, осушая до конца, может, уже давно пустующую посуду, пока кружка не была опущена моей рукой с напряженным лицом. Всё же привкус, что она придавала не особо мне нравился. Как часто ему приходилось создавать их? – Редкие растения. Я делала несколько более простые.

- Неужели? Мне по нраву такой научный подход.

- Разумеется, всё зависело от суммы, которой располагала пациентка, – подняла я голову. – Или от желания мужчины скрыть её присутствие в напитке «дамы сердца».

Он не пытался ввести меня в заблуждение – это была такая же моего обучения часть, смущающая часть, необходимая. Я столько раз готовила зелья, призванные предотвращать беременность, однако сама, скорее всего, просто забыла бы об этом, никогда не применяя на себя подобную роль, потому что просто не видела себя, когда-либо поддавшейся влечению мужчины. «Неловкость». Когда от винограда остались одни только черенки, я заметила, еще пару уставленных книжных шкафов за каждым из нас. Я многое не замечала вчера, а сегодня, чем больше вглядывалась, тем больше видела в одном из домов, которым некогда владел Люсьен. Где же жил он сам? Я не задавалась этим вопросом. У меня была дурная привычка забирать с собой абсолютно всё, что мне принадлежало, а здесь много лет вещи оставались на своих местах.

- Очень много книг, – поднималась я, хватая позади себя с полки томик по заточке стали, что никогда не стала бы даже держать в руках в книжной лавке. – Похоже, придется заказывать еще один шкаф для своих.

И присаживалась на край кровати, минуя прямого зрительного контакта. Я не понимала, что именно за разрушительную смесь чувствовала, ведь она не подходила под любое классическое определение, вдалбливаемое с рождения напрямую родителями девочек или косвенно – романтической литературой, и зависела от него, а Люсьен практически никогда и не давал четких инструкций. Он, улыбаясь, встал вслед за мной, чтобы, оказавшись рядом на постели, заправить пальцами пряди, ниспадавшие на левое плечо, немного сжал его рукой, снова вдыхая мой запах, и я закрыла глаза, выбросив остальное из мыслей. Люсьен немного опустил ткань рукава, скрывавшую многочисленные шрамы, оставленные ошибками, побудив обернуться и подхватить её, возвращая обратно.

- Как скоро я пожалею о «нарушенных рамках»? – Выдало мое смущенное сознание, ревность к Мари и страсть к цитированию и провокации, и подвело меня, приведя к еще одному легкому смешку.

- Я должен был придумать наказание за дерзкую слежку, – не отрываясь от наслаждения, сказал он.

- И какое же наказание было избрано для меня?

- «Ибо нет большего наказания для исследователя, чем неведение», – хитро процитировал меня Люсьен на ухо, оставив мучиться в догадках.

- Ты жесток, – еле сдерживая сбивающееся дыхание, проговорила я.

- Как и должно быть.

Наши отношения были просты и сложны одновременно. Он не говорил о любви, а если и упоминал это слово, то в контексте, в каком упоминают все мои братья – единственной любви, которую он понимал, а быть может, знал слишком много, чтобы называть вульгарным словом то, что нас связывало. Такие прикосновения не всегда вели к постели. Сделав последний вдох, Люсьен с тихим удовлетворенным мычанием отстранился, готовясь уйти, оставляя последние указания.

- Каковы теперь мои обязанности? – Обратилась я к убирающему волосы уведомителю.

- Ранг Душителя не объявляется официально для членов семьи. Я буду давать тебе обычные контракты. Само собой, ты не будешь раскрывать подробности братьям. Даже Винсенту, – он окинул меня серьезным взглядом. – Но это не единственная задача. У нас с тобой осталось еще одно незавершенное… дело. Предательство.

Выделяя последнее, его лицо исказилось выражением отторжения, неприятия, крайней брезгливости. Невозможно было представить человека более преданного нашему делу, нежели Люсьен, и вопиющее нарушение требовало самых радикальных мер.

- Есть какие-то зацепки?

- Есть, – сложил он руки в рукава робы. – Предатель не мог действовать во время кампании командора, однако скоро крыса проявит себя. Я жду его следующего шага, и как только это произойдет, пойду по горячему следу.

- Что я должна делать?

- Ожидай моего возвращения. Я вскоре навещу тебя, – улыбнулся Люсьен, медленно продвигаясь к выходу. – Думаю, тебе есть, с чем разобраться здесь.