Лживые свидетели

— Я понимаю, что я являюсь первым подозреваемым на роль убийцы брата, — глухим голосом, словно не слыша моего вопроса, продолжал Иннокентий Пантелеймонов. — Ведь получается, что я видел его живым последним из всех тех, кто находился в коттедже. Если только не было кого-то еще, кто сначала находился извне, а потом пробрался в коттедж. Но я его не убивал. Несмотря на то, что очень хотел это сделать. Причем давно хотел. И это непременно должно было случиться. Но кто-то опередил меня. А я… я был близок к помешательству. Я ненавидел свое бессилие, невозможность сделать что-нибудь. Это было просто невыносимо. В конце концов я сорвался бы и лишил жизни кого-то из нас троих.

— Простите, Иннокентий Вячеславович, я не понимаю вас. Кого вы собирались лишить жизни? Скажите яснее, — попросила я.

— О господи, — простонал Иннокентий Пантелеймонов. — Что же здесь непонятного? Или вам еще ничего не рассказали? Не ввели в курс дела? Просто удивительно! Ведь все знают об их связи, хотя они думают, что хорошо законспирировались.

Я с удивлением посмотрела на мужчину.

— Я говорю, Татьяна Александровна, о связи моей жены и моего брата, — наконец расшифровал Иннокентий. — Надо мной почти открыто смеялись, во всяком случае обсуждали по всем углам. Эти двое унижали меня и откровенно надсмехались. Причем так подло и цинично. Особенно со стороны моей жены.

— А чем вы можете объяснить такое поведение своей супруги? — спросила я.

— Желанием получать от Константина деньги. Деньги и еще раз деньги. Много денег. Анастасия была помешана на красивой жизни. Все ее атрибуты — заграничные курорты, автомобили, драгоценности, деньги — для жены составляли смысл жизни. А Константин давал ей все это. Я не мог обеспечить ей красивую и роскошную жизнь, а мой брат, он — мог. Но так долго продолжаться не могло. В конце концов, все это должно было закончиться. Просто в силу своего скудного ума Анастасия считала, что их связь будет продолжаться вечно. Но этого не случилось. Анастасия элементарно надоела Константину, он пресытился ею и дал отставку.

— То есть ваш брат решил оставить вашу супругу? — решила я уточнить.

— Да, все верно. Но он сказал ей об этом своем решении не где-нибудь, а на своем дне рождения. Конечно, не во всеуслышание, а наедине. На это у него хватило ума. — Иннокентий Пантелеймонов зло усмехнулся: — Что тут началось! Анастасия словно с цепи сорвалась. Она рвала и метала, доставала всех подряд, а больше всего, конечно же, досталось мне. Она дошла до того, что начала требовать, чтобы я разрулил эту ситуацию.

— Она, что же, хотела, чтобы вы, ее муж, пошли к любовнику и заставили его продолжать отношения? — с изумлением спросила я.

— Вот именно! Представляете себе? Просто удивительная наглость! Анастасия подробно рассказывала мне, какая жуткая жизнь нас ждет, если Константин откажется от нее. Тогда мы не сможем приезжать в коттедж и жить там столько, сколько нам захочется, что брат перестанет нас поддерживать материально, и мы станем нищими, чуть ли не бомжами. Да, она была права, мы действительно финансово зависели от Константина, это все так. Я иногда думал, что Анастасия и замуж-то за меня вышла только для того, чтобы пользоваться всеми материальными благами. Константин к тому времени уже был женат, иначе Анастасия в мою сторону даже и не посмотрела бы. И я вынужден был все это терпеть.

— Почему же вы все это терпели? — спросила я.

— Потому что любил Анастасию, — ответил мужчина.

«Может быть, ты действительно любил Анастасию, но, кроме нее, любил также и деньги Константина», — подумала я.

— Так о чем же вы хотели поговорить с Константином Вячеславовичем, когда подошли к его кабинету и оттуда выбежала невеста Владислава Безрассчетнова — Екатерина? — спросила я.

— Вот об этом самом и хотел с ним поговорить! — воскликнул Иннокентий Пантелеймонов. — Я собирался убедить его оставить все как есть и не лишать нас с ней материальной поддержки. А что мне оставалось еще делать? Анастасия ни за что не оставила бы меня в покое!

— Так вы все-таки вошли в кабинет своего брата, когда он остался там один? — спросила я.