Лживый век

Трудно не замечать того, как взрывают храмы динамитом, как выкашиваются целые сословия или как разрастаются экологические катастрофы, а вот постепенное оскудение онтологического пространства русского мира, вследствие ослабления притока новых образов, смыслов, концептов, открытий и прочих творческих свершений, гораздо труднее распознать и разглядеть. Ведь агитпроп каждодневно извещал население об очередных впечатляющих победах, то в битвах за урожай, то в освоении арктических широт, то о научных прорывах. Победы в битвах за урожай или в освоении арктических широт действительно имели место, как случались и научные прорывы. Достаточно вспомнить успехи в космонавтике. В то же самое время представители первой волны эмиграции на чужбине создавали целые направления научных исследований (социология) или принципиально новые летательные аппараты (вертолеты), первые Дома модной одежды, сочиняли выдающиеся богословские и философские трактаты, беллетристические и музыкальные произведения. Но каждое последующее поколение выглядело более скромным по своим творческим результатам и свершениям. Не имея никакой возможности поддерживать гуманитарные связи со своей исторической родиной, потомки эмигрантов активно ассимилировались в странах своего постоянного проживания. А вступившее в XXI век постсоветское общество уже представляло собой косное, инертное сообщество людей, которые мало что умели делать. Индивидуальное мастерство никогда не поддерживалось в советском государстве, ориентированном на массовый выпуск изделий. Казалось бы, оковы цензуры опали, но фильмы снимались хуже прежних, а написанные романы если чем-то и удивляли, то убогостью своего содержания и примитивностью стиля. Слой начальников старательно занимался разукрупнениями одних хозяйствующих субъектов и слияниями других в гигантские корпорации, что-то пристраивал к уже функционирующим предприятиям, а что-то закрывал, проводил смену организационно-правовых форм, повышал свой образовательный уровень написанием кандидатских и докторских диссертаций, инициировал и возглавлял то слеты, то форумы, то съезды, то соборы. Самое же примечательное заключалось в том, что эта совершенно неэффективная, а во многом просто беспомощная кипучая деятельность отнюдь не препятствовала росту валового внутреннего продукта страны: ведь мировые цены на углеводороды продолжали неуклонно расти. Представьте себе самочувствие людей, которые когда-то закончили вузы, работали по специальности год или даже два, а затем стали освобожденными комсоргами и парторгами или профсоюзными деятелями, или получили офицерское звание в «компетентных органах», а в ходе перестройки завладели всеми природными ресурсами, заняли все высокие посты в транспортным или энергетических системах и, хотя мало чего понимали в этих системах или в территориально-отраслевых особенностях отдельных регионов, которыми им приходилось «рулить» в аварийном режиме, каждодневно убеждались в том, что доходы страны в целом растут и их личные доходы как эффективных менеджеров тоже прибывают. Как тут не впасть в эйфорию! Даже за откровенное воровство не сажали. Даже за головотяпство, приводящее к полному провалу так называемых федеральных инвестиционных программ и национальных проектов вышестоящие начальники лишь снисходительно журили: все убытки и провалы покрывал мощный прилив твердой валюты.

В контексте мирохозяйственных связей Россия прочно заняла место сырьевого придатка, а об интеграции страны в современные технологические и культурные пространства и речи не могло идти. Спасительным было лишь то, что люди в своем подавляющем большинстве не сознавали того, что неспособны преодолевать тяжесть труда легкостью творчества. Между тем вслед за возведением православных храмов, бурное развитие получило строительство храмов торговли и развлечений. Гипермаркеты, плазы, универмаги и универсамы встречали автомобилистов при въезде в любой маломальский город, сияли огнями и представляли собой весьма красочное зрелище. Все необходимое для разномастных торговых и развлекательных центров закупалось за границей. Многие несуразности вследствие достигнутого потребительского изобилия просто не замечались или их поспешно огибали, как это делают пешеходы, заприметив на тротуаре лужу. Так с укреплением вертикали власти и все финансовые потоки оказались замкнутыми на столицу. Практически весь банковский капитал или капитал страховых компаний, все издательства и все СМИ оказались жизнеспособными только в Москве. Естественно, бедные провинциалы двинулись на заработки в столицу. Пандемия смертности по-прежнему бушевала в России, а население Москвы и Подмосковья неуклонно росло.