М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

– Дались тебе эти маги! Да никто из людей знать не знает, что он – объект манипуляций, а кто понимает – того это либо устраивает, либо он просто смиряется перед неизбежным, не имея сил сопротивляться. Вот тебе простой пример: что есть культура, как не система мифов? Но именно мифы эти определяют стереотипы нашего общественного поведения, влияют на механизм принятия решений! И никакая магия не нужна: сформируй и поддерживай структуру правил и табу – получишь социум, мощную автономную машину подчинения и подавления самостоятельности и инакомыслия. Эта машина справится с любым несогласным: даже если не подчинит, то перемелет и выплюнет (в назидание, кстати, остальным). Конечно, наш выбор зависит не только от навязанных культурой и обществом стереотипов, но вообще от целого сонма иллюзий – как порождённых так называемым «внутренним миром», так и привлечённых извне, и только тот, кто лишён иллюзий и не зависим от диктата социума, способен сам выбирать и цель, и путь…

– Я что-то… э-э… – оторопело протянул Алек. – Ты считаешь, что общественные отношения – это зло? – неуверенно, готовый превратить всё в шутку, предположил он.

– Паутина, скрепляющая отдельных индивидуумов в своего рода единый организм, способный, помимо прочего, обеспечить выживание и развитие его составляющих, но в то же время своими клейкими путами удерживающая по-настоящему неординарную личность от мощного качественного рывка – это зло?

– Паутина?.. – Алек задумался. – Ну… как бы то ни было, вряд ли на данный момент существует что-то иное, способное объединить всех без исключения (если, конечно, не рассматривать идею тотальной нейросвязи и прочую фантастику), а без единства, как ты сам сказал, человечество не прогрессировало бы. Вопрос, скорее, не в социуме как таковом, а в его качественном наполнении – культуре…

– Перед лицом затронувшей всех беды – общего врага или природной катастрофы, – заговорила Санни, – объединялись и отдельные племена, и целые народы. В истории достаточно примеров…

– Как и примеров совершенно противоположного поведения, – пожал плечами Алек. – Всегда находились те, кто не прочь был поплясать на костях поднадоевшего соседа.

– Или сделать на трагедии бизнес, – согласно кивнул Март. – Сама по себе общая беда, тем более враг, отнюдь не панацея. Этот фактор способен даже обострить разделение культур, избавить и каждую конкретную общность, и цивилизацию в глобальном масштабе от целого спектра полутонов, ужесточив в итоге хватку социальных пут. Нечто подобное, кстати, происходит в мире прямо сейчас!

– И всё же без того, что ты с презрением называешь «паутиной», мы – никто! И ты в том числе, Марти, не обижайся.

– Я не в обиде. Ты ведь не можешь считать иначе, Ал. Большинство так считает. Плоть от плоти, как говорится… Общественное сознание весьма инертно, оно гасит своей инертностью периодические единичные возмущения, позволяя сохранять стабильность свою и психический комфорт составляющих социум единиц. По этой причине, в противовес многим плюсам, обладающая соответствующей инициативой личность, находясь в рамках общества, зачастую не способна совершить качественный рывок в своём развитии, а значит, и продвинуть в развитии мир, которому с потрохами принадлежит. Традиции, гласные и негласные запреты, морально-этические нормы, идолы и жупелы, всевозможные кнуты и пряники – весь набор так называемых «общечеловеческих ценностей» призван контролировать личность, делая её предсказуемой и социально приемлемой. А заодно – неполноценной: зажатой в угол долгов и обязанностей, ограниченной рамками общественного мнения, терзаемой всевозможными комплексами, и в итоге – неспособной ни принять самостоятельного решения, ни совершить мало-мальски эффективного действия!

Март выдохнул, затем взглянул на девушку, покусал губу.