М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории)

– Верно, верно, – согласно кивнул Март, – мы все думали так – воодушевлённо, возвышенно, абстрактно. Да и как иначе – ведь каждый считает, что вполне способен осознать её – свою сверхцель. И ты считаешь так же, и Санни, и Пол, и Кэс… И я, конечно, вовсе не являлся исключением, однако со временем кое-что понял: эти ясные как будто цели – всего лишь морок, фантом, рябь на поверхности глубокого озера, а настоящее-то скрывается как раз там, в необъятной толще реальности! Причём отделённое от пялящегося в своё собственное искажённое отражение нашего «я» (и одержимого этим самолюбованием) единственной границей: надуманной и призрачной преградой (очередной иллюзией!) – кривым зеркалом взволнованной глади! И вот как раз в эту истинную, скрываемую от нас собственными же нашими иллюзиями реальность я пытаюсь заглянуть – именно там обнаружится истинная Цель! И я чувствую: она где-то близко, ходит под самыми руками…

– Я вот послушал тебя, Марти… – Кэс помялся, – а может, тебе вплотную заняться философией? Мозги загружает (что тебе, похоже, нравится), но в то же время нервы успокаивает. А там, глядишь, получишь учёную степень, место в престижном университете, соответствующий статусу оклад. Со временем остепенишься – жена, дети, дом… Оглянешься, сидя в кресле ректора с бокалом «Джек Дэниэлс» (рядом дети, внуки, боготворящие тебя ученики): и любимое занятие, и семья, и достаток – жизнь прожита не зря!

– Классная идея! – просиял Пол. – К тому же, как бонус, недавно на кафедре философии появилась одна, вполне так ничего себе, преподавательница…

– Философия хороша в качестве гимнастики для ума, – поморщился Март, – но сам-то вопрос отнюдь не философский, не отвлечённый, а непосредственно и очень жёстко связанный с действительностью.

– Печально, – скорчил огорчённую мину Пол. – В таком случае девушке придётся довольствоваться обществом зелёных юнцов-двоечников и влачить свой горький проеподавательский век в экзистенциальном одиночестве…

Алек гыгыкнул и одобрительно ткнул Пола кулаком в плечо, а затем с улыбкой обратился к Марту:

– Вот видишь, старина, не мне одному кажется, что ты всё чрезмерно усложняешь! Расслабься и живи в своё удовольствие, а цель… найдётся твоя цель, никуда не денется. Ну а сейчас хотя бы просто сделай перерыв от раздумий и позволь карнавалу жизни окружить тебя! Помнишь, когда нас заедала рутина, мы сбегали с занятий и слонялись по городу? И в итоге это всегда было только к лучшему! Кстати, наше любимое кафе никуда не пропало, и если у тебя нет срочных дел…

– Да нет у меня времени забыться в этом твоём карнавале! Работы предстоит очень много, а мир наш между тем теряет стабильность! Мотаясь по всему земному шару, я имел хорошую возможность наблюдать и сравнивать, и потому выводы мои отнюдь не надуманные! Впрочем, не хотите – не верьте, прячьте головы в песок… Знаете, одно время я пытался бежать от реальности, однако реальность неизбежно встряхивала меня, насильно раскрывая напряжённо сомкнутые веки, а то и давала хороший подзатыльник – да такой, что едва не вылетали глаза… Однако верите вы или нет – время человечества может закончиться очень скоро (по какой причине, по чьей вине – отдельный вопрос), а ведь определение основополагающей цели существования человека – лишь промежуточный этап, без которого не приступить к практической части! И… и есть ещё кое-что, находящееся в озере реальности (или, может, наоборот – формирующее его?), что я лелею надежду постичь. Совсем уже неуловимое, на уровне смутной догадки… Это… Это… нечто главное, вроде общего плана… сути… структуры и в тоже время цели существования Мироздания, а одновременно и безостановочного потока создающей его в каждый квант времени энергии… или, может… Не знаю…

– Господи, ты пугаешь меня, Марти! – всплеснул руками Алек. – Ну нельзя всё время быть таким озабоченно-серьёзным! Ты слишком погружаешься в какую-то свою, отдельную и очень странную, реальность, напрочь выпадая из нашей! Так, неровен час, мы вообще потеряем тебя!

Но Март не слушал – продолжал говорить:

– В данный момент я абсолютно не представляю ни цели существования, ни в чём конкретно будет состоять практическая часть, ни тем более того, «главного»…

Похоже, Март и не слышал ничего: предельно сосредоточенный, со взглядом напряжённым, он будто пытался пробиться сквозь привычный, видимый мир – через друзей перед ним, через землю, на которой стоял… Однако ничего не вышло, и мимолётный призрак мучительной боли отразился на лице, и упрямо сжались губы.

– Чуть заглянув под поверхность, я понял, что мне не хватает ясности. Мне не хватает знаний, по крайней мере для начала…

– Ох, оставил бы ты эту бесплодную затею! Доведёт она тебя, помяни моё слово…

– Я не могу, – Март, наконец, ответил, уловив запоздало последнюю фразу, и поднял взгляд. – Я чувствую, что должен сделать то, о чём лишь пока говорю. Я словно обещал кому-то, и данное мною слово сильнее воли моей… Такой вот менетекел…