M&D

Она приехала с моря накануне днём, на работе ещё не была, но её подруга из кардиохирургии, Бэла, уже раструбила всем друзьям, что Лена познакомилась с водителем междугородного автобуса, который вёз их, и что «намечаются серьёзные отношения». Две подруги хорошо дружили, и «по секрету» выбалтывали всё, что знают друг о друге. И Лена, уловив лёгкую усмешку шефа, рассказала о том, как Бэла однажды перепутала Владимира Быстрова с Игорем. Андрей заулыбался ещё шире – он знал не понаслышке, какое у Бэлы «плохое зрение» – как-то раз она его самого «перепутала» с Игорем Викторовичем.

– Бэла, не ломайся, не рассказывай мне майсы…

– А деньги на поездку дал ей Быстров…

– Половину из которых он «одолжил» у меня… а другую – скорее всего, у брата…

Разговаривая таким образом, они подъехали к кардиоцентру.

Как из синей опрокинутой чаши низвергался зной. Недавно высаженные перед воротами туи роняли скудную тень. Вдали простиралась цепь холмов, где в лучах жаркого июльского солнца сверкали крыши домов.

– Родственника положили в кардиологию, – сказал Андрей охраннику, оправдывая своё появление в воскресный день.

То же самое было сказано дежурному на входе, ведущему в отделения. Поднявшись по лестнице на третий этаж (пройдя по пандусу, из центрального входа посетители попадали сразу на второй), они прошли в кардиохирургическое отделение. Там, возле двери с надписью «Материальная», остановились, Лена открыла её своим ключом, и, когда прошли внутрь, закрыла. Подойдя к шкафу, открыла его, и, раздвинув ящики, сказала: «Вот». Андрей вынул из сумки с фруктами и пачками сока два тёмных полиэтиленовых пакета.

– Поместятся?

– Ещё как!

С этими словами Лена по очереди вынула из шкафа два кардиомонитора, уложила в пакеты, прикрыв сверху яблоками, апельсинами, упаковками сока и печенья.

– И они стоят по пятнадцать тысяч долларов каждый? – удивленно спросил Андрей.

– Я тебя умоляю, кого ты слушаешь?

Они понимающе переглянулись – все знали про эту особенность Быстрова завышать цифры там, где ему выгодно. Хорошо ещё, что он никогда не упирался, если ему доказывали необоснованность материальных претензий.

Выйдя из кабинета, прошли по коридору, никого не встретив, и вышли на лестницу.

– У тебя уже есть покупатель? – спросила Лена.

– Намечается в Казани.

– Кому нужна эта Jostra, это ж такая экзотика.

– Объясняю, как барыга барыге: именно такие там нужны – чтоб никто не знал реального ценообразования. Накрутить можно больше, понятно? В спецификации указать несуществующие навороты. А сертификат мы сделаем на компьютере.

Они спустились на первый этаж, и, пройдя по коридору, подошли к железной двери, отделяющей отделение нейрохирургии от отделения восстановительного лечения. Лена открыла её дубликатом ключа, который Тишин изготовил накануне с оригинала. Эта дверь всегда была закрыта, чтобы посетители поликлинических отделений не могли проникнуть в отделения стационара, куда можно было попасть только, пройдя мимо дежурного.

Они попали в холл, из которого, открыв ещё одну дверь, прошли в реабилитационное отделение, в котором находился офис Совинкома.

– По такому же принципу я подобрал им центральную станцию с шестнадцатью мониторами, – продолжил Андрей объяснение. – Я был в московской компании РИПЛ, это официальный дилер датской Artema, которая производит мониторы Diascope Traveller. Во всей России их несколько штук, никто толком не знает, что это за зверь такой. На такой объём – 18 штук плюс станция – они мне дали хорошие цены. Пришлось, правда, сказать, для какого клиента. Иначе бы разговор не получился – они знают всю страну, и все намечающиеся проекты. Средоточие знаний какое-то. Продают, правда, мало.

Открыв кабинет 1-093, они прошли в свой офис, и закрыли за собой дверь. Лена первым делом открыла угловое окно:

– Духота какая!

Андрей с опаской посмотрел на другие окна. Поняв намёк, она обошла их все, опуская жалюзи.

– Но тут такой вопрос начинается, – проговорил он, выкладывая содержимое пакетов на стол, – денег в РКБ тю-тю, мне предлагают обратиться аж к двум бюджетодержателям – КМИЗ (Казанский медико-инструментальный завод), и Татхимфармпрепараты, это бывшая государственная «Фармация», наподобие нашего «Волгофарма». Пройдохи, создали кормушки, чтобы больницы не могли сами распоряжаться своими деньгами. Хорошо раньше было – договорился с одним человеком, как тут, в кардиоцентре, и работаешь. Теперь придётся договариваться чёрт знает с каким количеством людей. То есть дополнительные расходы.

– Сам поедешь?

– А что сам… Кто ж ещё поедет?! Штейн умеет только приезжать и деньги требовать, умник хренов.

Андрей любил пообсуждать с Леной свои дела, иногда просто рассказывал ей, не рассчитывая услышать совет, во время таких разговоров ему приходили в голову нужные решения. Кроме того, Лена всегда была в курсе всех сплетен кардиоцентра, и много чего интересного рассказывала.

Они выложили мониторы в шкаф, где уже были противопролежневые матрасы, появившиеся там аналогичным образом.

– Скажешь Тишину, чтоб перенес аккуратно в «бункер». И это, продукты – в холодильник.

Лена кивнула.