M&D

Он не бросился штудировать подростковые журналы, смотреть разные глупые фильмы, и закупаться дисками молодёжных групп – чтобы общаться с ней на одном языке. Много говорил о работе, и рассуждал вслух о своих взаимоотношениях с компаньоном и клиентами. Её изящные ушки не отягощались этими казалось бы скучными разговорами, напротив, ей это было интереснее, чем если бы он, вместо того, чтобы переносить её в свой мир, старался бы проникнуть в её. Тане хотелось, чтобы ей открыли вселенную, а не сосредоточили её внимание на ней самой и преподнесли ей её же собственные выходки. Поэтому она старалась не выносить на обсуждение свои дела. К тому же сам Андрей, его личность – всё в нём вызывало у Тани доверчивое любопытство: его взгляды, вкусы, рассуждения. Он развлекал её, не прилагая к этому никакого старания.

Впервые они отклонились от маршрута офис-дом спустя две недели после того, как она пришла к нему в откровенном наряде. Приехав на набережную, оставили машину, и спустились по лестнице к воде.

Бирюзовое небо растянулось над городом. Яркое солнце позолотило набережную, и Волга улыбалась в сиянии бесчисленных морщин. Казалось, город в золоте; желтоватая пыль колыхалась над строем его контуров.

Таня в тот день оделась строго, но не категорично, на ней было платье, похожее на нераспустившийся бутон кобальтово-синего цвета и туфли в тон; Андрей был облачен в темно-синий деловой костюм. Бизнес-мен и бизнес-вумен обсуждают деловые вопросы.

Андрей повёл речь о том, что его больше всего сейчас волновало.

– Быстров наклоняет меня со своим Петербургом – вытрахал весь мозг. Говорит «по секрету», а в кардиоцентре уже последняя медсестра знает, что брат ему положил зарплату пять тысяч долларов – даже если он просто приедет туда, и ничего не будет делать.

– У него такой крутой брат?

– Около семисот тысяч долларов в обороте.

– А ты что, собрался переехать в Питер?

– Нет, Танюша, ближайшие несколько лет не поеду. Да и сам Быстров… обычно, когда много говорят, то ничего не делают. А если что-то делают, то молча. Хотя… про Быстрова ничего нельзя сказать наверняка. Все успешные люди непредсказуемые. Просчитываемый человек всегда на побегушках, в заднице. На этом принципе, предсказуемости, основаны все управленческие механизмы – религии, воинские уставы, своды законов, корпоративные правила, разные там этические нормы и общечеловеческие принципы. Рабочую единицу заставляют выучить эти правила, чтобы потом она двигалась в проложенной для неё колее условностей и предубеждений.

Так говорил Андрей, а Таня его слушала. Когда он умолк, она сказала:

– Ты такой красивый, такой мужественный.

– Буду для тебя всем, чем только пожелаешь, – ответил он, придав лицу выражение предельной серьёзности.

Она тут же нашлась и проговорила с очаровательным задором:

– Разводись с женой, и женись на мне!

Андрей смутился, и, глядя в её по-детски наивные глаза, стал плести словесные кружева, мол всё обсуждаемо, он всегда открыт для диалога. Но не успел он сформулировать какую-то внятную мысль, как Таня сама пришла ему на помощь:

– Прости меня, Андрей, я сморозила глупость. Прости, не обращай внимание, я просто дура.

Он был поражен виртуозностью этого проброса, предполагалось, что ему следует оценить её бескорыстное чувство. Её губы были приоткрыты для улыбки и поцелуя, и он, не удержавшись, поцеловал. Она не вернула ему поцелуй, всё получилось слишком целомудренно, она отстранилась, а когда он попытался повторить, стала защищаться новостями: химичка дура, Ленин парень продал машину, Кирилл размолотил гору тарелок.

Но Андрея не так-то просто было остудить. Он держал её в своих объятиях, трепыхающуюся, как пойманная птица, пытаясь поцеловать это ни с чем не сравнимое сокровище. Наконец, она нашла самую безопасную для себя позицию – прижавшись к нему, положила голову ему на плечо. И, заливаясь смехом, принялась его дразнить. За какие-то несколько мгновений Андрей пережил бурю восторга, страстей, и огорчений, он жаждал более сильных ощущений, но слова, произнесенные с очаровательной ласковостью, охладили его пыл.

– Андрей… отпусти… пожалуйста.

Потом, когда сели в машину, до него дошло, как неосмотрительно он себя повёл, поддавшись очаровнию её неповторимой красоты. Соблазнение юной особы, далеко не простой, да ещё на центральной набережной, где полгорода тусуется. Но с другой стороны, в жизни прекрасны лишь страсти, а страсти нелепы.

Когда подъехали к подъезду, она сказала:

– Ты похож на святого Иосифа.

Андрей сделал вид, что не понимает, о ком речь.

– Ну, наш знакомый, в УВД работает, Давиденко фамилия.

И, быстро попрощавшись, выскользнула из машины. Выехав со двора, Андрей остановился у киоска, чтобы купить холодной воды. Но даже доехав до стоянки, некоторое время сидел в машине, ему нужно было прийти в себя. Сердце бешено колотилось, мысли вихрем проносились в голове. Там, на набережной, он настолько был взбудоражен, что был на грани того, чтобы взять Таню силой. Да, она способна внушить такую жгучую страсть, что позабудешь обо всём на свете. Вот тебе наивная девчушка, ученица.