M&D

В офисе находиться тоже было небезопасно. Хоть все сотрудники и были предупреждены, о чём стоит говорить, о чём нет, постоянно случались проколы. Особенно с Софьей Мануйловой, неимоверно серьёзной, что называется, девушкой без улыбки, которой огромных трудов стоило разъяснить то, что с приезжим нужно вести себя… немного неискренне.

Поэтому, если неудобный компаньон обнаруживал документ, который ему не стоило видеть, или продукцию, о реализации которой он не знал, Андрею приходилось напрягать фантазию, чтобы придумать правдоподобное объяснение.

В присутствии Штейна звонили клиенты и поставщики, с ними нужно было обсуждать сделки, делая это так, чтобы он не заподозрил неладное.

В следующий приезд поездку в кардиоцентр просто замарьяжили – сначала попросили прочитать лекцию по продукции Джонсона и навыкам продаж, потом Пономарёв погнал машину на ремонт и там застрял. Так незаметно подкрался вечер, ну, а конец недели, пятница, домашний адрес Ильичева и Быстрова, конечно же, неизвестен… На выходные Штейн никак не мог остаться – это было заранее известно, поэтому Андрею было предложено и в этот раз самому отнести комиссионные.

В Ставропольской клинической больнице без ведома Штейна заработала такая же схема, что и в кардиохирургии кардиоцентра. С той разницей, что клиенты никакую продукцию не выбирали, – просто перечисляли деньги, которые обналичивались под 25 %, и возвращались им обратно вместе с расходными документами. Для закупки расходных материалов и оборудования они предложили не живые деньги, а зачётную схему с мясокомбинатом, выпускавшим кровезаменители. Этим занялся Верхолётов, и обо всех этих делах, опять же, Штейн не знал.

В один из дней он неожиданно выехал в Ставрополь, это была плановая командировка по линии Джонсона, Андрею это стало известно в самый последний момент. До этого с клиентами никак не оговаривалось, что есть запретные темы, которые не следует затрагивать в разговорах с представителем Джонсона. Зачем сотрясать воздух и обнаруживать существование разлада у партнёров, некогда выступавших единым фронтом?

Поэтому пришлось срочно звонить в Ставрополь и просить людей поиграть в молчанку.

– …понимаете, человек занимает официальный пост в иностранной компании. Они там у себя, в Америке, привыкли к чистоплюйству, не поймут всего навоза здешнего… Лучше ему не вникать во все наши дела…

Неожиданности подстерегали повсюду, даже дома. Как-то раз Андрей привёл Штейна к себе – подальше от фирмы, и от кардиоцентра. Вот уж где можно расслабиться, не ждать ежесекундно подвоха. Не тут-то было. Мариам в разговоре упомянула, что муж регулярно бывает в бане с заведующими из кардиоцентра. До этого Андрей последовательно убеждал компаньона, что Быстров – чуть ли не враг, а с другими заведующими вообще контакт не налажен. Слова жены прозвучали столь неожиданно, что Андрей, растерявшись, пробормотал невнятные оправдания, затем, собравшись, сказал, что это были заведующие из МНТК. Мариам, не уловив ситуацию, напомнила имена врачей. И Андрею пришлось убеждать, что это совсем другие люди.

Позже состоялся разговор с женой – мол, известно ведь о «некоторых разногласиях с партнёром», поэтому не надо вдаваться в подробности, можно посидеть и поговорить просто о погоде. Мариам возмутилась: не хватало ещё, чтобы она, честный человек, не двуличный, фильтровала слова, и, боже упаси, обманывала! Этот случай стал причиной скандала. Мариам заявила, что привыкла жить, не оглядываясь, что ей противно враньё в любых его формах, и что происки мужа в кишках уже сидят. Андрей напомнил случаи из семейной жизни, когда она действовала, «оглядываясь», и ей не так уж противно было вранье, больше того, она сама его подталкивала к вранью, – речь шла о взаимоотношениях с некоторыми её родственниками.

– Ты сволочь, тиран, шантажист! – набросилась она, и, манипулируя словами, увела словесный поединок на другие рубежи. – Тебе на меня наплевать! Это понятно, я с этим смирилась, но подумай о ребёнке! Каким он родится, если ты мне каждый день треплешь нервы!

Он никак не мог прекратить начавшуюся перепалку, даже сдавшись, начав извиняться. И, как обычно, ссора закончилась, когда она заметила его вегетативную реакцию, свидетельствующую о крайней степени возбуждения, о том, что в любую минуту он может сорваться, потерять контроль – учащённое дыхание, покраснение, и, как это принято называть, «дикое вращение глазами».

Видимо, ей показалось мало, или его слова задели за живое, и после скандала она целую неделю припоминала ему его «недостойное поведение».

«Во время беременности её вампиризм стал прогрессировать – укусы всё больнее, пытки изощрённее. Если она получает от этого удовольствие, значит, я не треплю ей нервы, а наоборот, проявляю заботу».

Так думал Андрей, отчётливо понимая, что рассуждения его верны, и в то же время ненормальны, дики, учитывая её положение.

Глава 52