M&D

– На кого похож?

– На тебя, немного что-то от Реваза.

Улыбаясь, они смотрели на малыша, бросая друг на друга счастливые взгляды.

Андрею стал понятен смысл выражения «быть счастливым здесь и сейчас». Бывали счастливые моменты в жизни, но всегда чего-то не хватало, какой-то детали, без которой полная картина не складывалась. Сейчас вдруг всё стало по-другому. Это было больше, чем счастье. Счастье – недостаточно возвышенно. Радость – недостаточно сильно. Блаженство – недостаточно сладостно. Умиротворённость – недостаточно безмятежно.

Кто-то вошёл в палату, и, подойдя к кровати, тихо произнёс:

– Сынок.

Казалось, самим сердцем были услышаны эти слова. Обернувшись, Андрей увидел своего отца.

Все прожитые им 27 лет растворились вдруг без остатка в настоящем, и уже не кто-то другой, а он сам был тем малышом в белом свёртке, над которым склоняется его отец. Появился маленький человечек, и жизнь потекла совсем по иным законам.

Молча постояв, отец вышел.

– Нам надо придумать имя, – сказала Мариам, – ведь он уже родился, теперь это можно обсуждать вслух.

– Альберт, – уверенно сказал Андрей.

– Я тоже думала об этом. Мне ещё нравятся имена Артур и Аркадий. Давай выбирать из этих трёх.

Совсем уже привыкнув к ребёнку, Андрей принялся его тормошить, затем, приподняв головку с плечиками, а ножки опустив, так, что тельце приняло почти вертикальное положение, сказал:

– Смотри же, разве не видишь – вылитый Альберт!

Мариам слабо улыбнулась. Так младенец получил, в знак приветствия, улыбку из нежных и чистых уст, ту улыбку, без которой, по выражению поэта, человек недостоин ни трапезы богов, ни ложа богинь.

Глава 77

Игорь Викторович Быстров вызвал в воскресный день. Войдя в кабинет, Андрей сообщил радостную новость – родился сын.

– Теперь забухаешь? – ухмыльнулся заведущий.

– Нет, у неё отдельная палата, мне разрешили остаться на ночь.

Сам Игорь Викторович не любил застолий. Главный врач даже назначил премию в размере месячного оклада любому, кто уговорит заведующего кардиохирургией принять участие в какой-нибудь вечеринке – праздновании Нового года, например. Пока что это никому не удалось.

Игорь Викторович напомнил, что сегодня нужно заехать к мужу Зинаиды Прокофьевны в гараж и забрать шовный материал. Открыв блокнот, продиктовал суммы ближайших выплат. Андрей подтвердил каждую из них.

– Сколько тебе перечислили за реанимацию?

– Сто тридцать тысяч, Игорь Викторович.

– Это значит… пять процентов… шесть пятьсот.

– Всё верно.

В блокноте появилась новая цифра.

– Вообще-то, Игорь Викторович, у Маньковского возврата тысяч на сорок, может, их вычесть, и пять процентов вычислять с оставшейся суммы?

– А сколько ты ему платишь?

– Так же, как вам – сумма возврата минус пятнадцать процентов. Вы же сами договаривались.

– Да? Гм… Бери с него двадцать процентов, а эти пять процентов будешь отдавать мне.

– Попробую. А вы не могли бы ему сказать, что условия изменились, и что у вас тоже теперь двадцать процентов? А то мало ли что, вдруг что-нибудь себе подумает.

Игорь Викторович согласился – он сам скажет Маньковскому об изменении условий. И рассказал о том, что договорился по поводу сотрудничества ещё с одним заведующим – Захаровым, зав. лабораторией.

– … Есть такая фирма – Radiometer, они выпускают растворы для нашего лабораторного оборудования. Зайдешь к нему завтра, в понедельник. Потом расскажешь, как состоялся разговор.

Андрей высказал слова благодарности за то, что заведующий кардиохирургией так продвигает его фирму. Основные статьи расходов уже были под контролем – закупки для нужд кардиохирургического и реанимационного отделений, с заведующим рентгенхирургией, закупавшим самые дорогие расходные материалы, договорился Штейн. Оставалось два крупных раздела – закупка оксигенаторов для оперблока, этим занимался лично главный врач, втайне от него пять процентов Быстров умудрился выбить с поставщика для себя; и закупка ЭКС (электрокардиостимуляторов) и других расходников для отделения нарушения ритма. Деньги на ЭКС выделялись облздравотделом, это была специальная статья, и, опять же, поставки отслеживались лично главным врачом. Что касается других расходных материалов, ими занимался заведующий отделением – сложный человек, с которым очень трудно договориться.

В общем, надо управляться с тем, что есть, и постепенно подбираться к новым рубежам.

За благодушной маской тщательно скрывалась досада – на фирме снова обнаружилась недостача, на покрытие которой пришлось израсходовать деньги, искусно выманенные у Альбертинелли. Столько усилий впустую. Великий и ужасный Паоло Альбертинелли визжал, как потерпевший, угрожал что заявит в Интерпол за шантаж. Краснов с Ненашевым говорили что-то о заявлении в ОБЭП и о том, что возможно, заведут уголовное дело по факту похищения факоэмульсификатора Legacy из волгоградского филиала МНТК.