M&D

Чтобы усилить впечатление от разговора, оперативники остановили машину у здания следственного изолятора на Голубинской улице. Малинин на несколько минут покинул машину. Григорьев тем временем наблюдал за Морозко в зеркало заднего вида. Тот оставался невозмутимым.

Вернувшись в машину, Малинин, как и было задумано, рассказал Григорьеву, что подследственный Подчуфаров во всём сознался, и даёт подробные показания. Морозко и на это никак не отреагировал. Оперативникам оставалось лишь доложить о неутешительных результатах и отпустить подозреваемого. Когда подъехали к ГУВД, Малинин направился к Галееву, мать Морозко, сославшись на то, что её укачало, вышла из машины. Подозреваемый и Григорьев остались в автомобиле.

Недовольный Галеев напомнил Малинину, с кем имеют дело, и потребовал срочно вести подозреваемого снимать отпечатки пальцев.

Тем временем, Морозко внезапно выхватил из кармана перочинный нож и нанёс Григорьеву удары в щёку и шею, а затем выскочил из машины и пустился в бегство. Григорьев бросился в погоню.

Малинин отсутствовал меньше пяти минут. Выйдя из здания, он увидел пустую машину и перепуганную мать Морозко.

– Куда подевались остальные? – спросил он у неё.

На что она ответила:

– Ой, вы знаете, мой сын напал на вашего сотрудника, и они убежали в ту сторону.

Малинин сел за руль оставленной машины, и двинулся в направлении, указанном матерью Морозко.

Григорьеву тем временем почти удалось догнать беглеца. Но неожиданности ещё не кончились. Морозко поднял руку, в которой держал предмет, напоминающий гранату, и крикнул:

– Мент, жить хочешь? Давай ствол сюда!

Григорьев совершил головокружительный прыжок, и укрылся от взрыва за стоявшим неподалёку автомобилем. Но настоящего взрыва не последовало, это было безобидное пиротехническое устройство типа дымовой шашки. Воспользовавшись замешательством Григорьева, Морозко скрылся во дворах.

Не стали выносить на обсуждение промахи обоих оперативников, хотя Галеев метал гром и молнии. Теперь он сам не знал, огорчаться или радоваться. То, что фигурант убежал, конечно, своим поступком он подтвердил подозрение, а также развязал органам руки. Теперь за нападение на сотрудника милиции можно получить ордер на его арест, объявить в розыск, и провести на его квартире обыск. На него следователь возлагал главную надежду. Логическое построение, пусть даже самое безупречное – ещё не доказательство. Если дома у Морозко не будет найдено материальных улик, то его причастность к убийству Рукавишниковых так и останется догадкой.

Улики нашлись: и одежда, на которой сохранились пятна крови потерпевших, и ботинки, следы которых обнаружили на месте преступления. Экспертиза также подтвердила, что следы рук, изъятые на месте убийства, принадлежат Морозко. Не было только самого Морозко.

Зато в полном распоряжении следствия находился другой подозреваемый. Может, на этот раз он будет разговорчивей?

– Вынашивая план завладения квартирой Рукавишниковой, вы наткнулись на объявление Морозко, – сказал следователь Подчуфарову. – Вы пообещали ему вознаграждение, и он под вашим руководством совершил убийство Рукавишниковых. Теперь он арестован и дал на вас показания.

Но Подчуфаров, если и испугался, то не подал виду. Старого воробья на мякине не проведёшь. А срок содержания его под стражей истекал. Морозко надо было найти, и найти немедленно.

– День, два, три, семь дней, мы найдём его, обязательно найдём! – говорили оперативники руководству.

Галеев понимал, что Морозко напал на оперативника от страха, а значит, на убийство пошёл, не отдавая себе отчёта о последствиях. Деваться ему было некуда – дома его караулили оперативники, адреса друзей отрабатывались. Его задержание было вопросом лишь времени. Но как раз времени у следствия не было.

Спустя два дня его нашли. Самым первым адресом, на который обратили внимание, был адрес одного из приятелей Морозко, учившегося на химическом факультете сельхозинститута – учитывая применение подозреваемым самодельного взрывного устройства. Там он и был обнаружен, и на этот раз оперативники сработали без осечек.

При первой же личной встрече Рашид Галеев изменил своё первоначальное мнение о Никите Морозко. Мордочка, как говорится, замечательно красивая, но с несомненными признаками неврастении. Налицо неадекватность и ущербность сознания.

После недолгих увиливаний он подтвердил своим признанием версию следователя – выстроить стройную линию защиты ему бы не хватило мозгов.

Подобно многим своим сверстникам, Никита Морозко испытывал материальные затруднения. Но нельзя сказать, что его положение было беспросветным. Ещё Никиту мучила скука и жажда острых впечатлений. Поэтому в своём объявлении в газете «Всё для Вас» он добавил к словам «любую разовую» слово «опасную».

Первым на объявление откликнулся Подчуфаров. Он предложил встретиться – мол, у него есть для юноши именно такая работа – разовая, опасная.

Познакомились. Без лишних предисловий Подчуфаров перешёл к делу. Морозко нужны деньги, а ему, Подчуфарову, нужен наёмный убийца.