M&D

Матери стало ясно, что дело зашло слишком далеко. Она внимательнее пригляделась к дочери. Неужели её губы целует какой-то малый… какой-то взрослый мужик? Неужели влюбился в девчонку, Таньку, смешную, умную дуру, заглядывает ей в кошачьи глаза?

Но ведь это вечная история…

– У тебя с ним что-то было?

Таня решительно выступила вперёд, как бы защищая своё право на любовь.

– Даже если б что-то было, я имею на это право! Ты не можешь мне запретить!

На громкий голос прибежал Кирилл с пистолетом в руках. Посмотрев на мать с сестрой, он не смог ничего для себя придумать, кроме как выстрелить несколько раз в воздух, и убежать обратно. В комнате запахло палёными пистонами.

Арина знала, что сейчас Таня будет злиться, отмалчиваться, потом всхлипнет, неизвестно почему, и матери станет её пронзительно жалко, тоже неизвестно почему, ведь в конце концов не так уж страшно для девушки поцеловаться с пареньком… пускай со взрослым мужчиной. И Таня ей всё расскажет, и она будет гладить дочку по волосам и вспоминать, как она сама впервые поцеловалась, и будет думать о Вите, ведь всё, что происходит в жизни, она связывает с Витей и с… Но их нет.

– Дочь… я не хочу, чтоб это был он. Кто угодно, но только не Андрей!

– Мне нужен только Андрей!

Ещё минуту Арина шумела, охваченная материнской тревогой, потом примолкла, зачарованная Таниной надменностью. Помолчав, спросила:

– Ты что взираешь на меня, как существо высшей расы на амёбу?

Под взглядом серо-зелёных глаз дочери она инстинктивно ощущала напрасность всех своих протестов, ультиматумов, волнений. Девочка, стоящая перед ней, сознавала, что мать, бессмысленно волнуясь и сердясь, хочет совершить невозможное, остановить ход жизни.

Арина поняла, что из этой парочки нужно убеждать другого человека, с дочерью никак не договориться. Она обняла её, обогнавшую мать в росте на полголовы:

– Танюша, Танечка, моя ты маленькая…

Глава 118

Штейн приехал в Волгоград во второй половине сентября.

«У него это уже вошло в систему», – мрачно подумал Андрей.

За день до этого позвонил Ион (своей фирмы у него не было, он возил с собой пропечатанные незаполненные документы Совинкома, сам отгружал товар клиентам по всему Югу России, потом забирал у Андрея перечисленные ими деньги за вычетом 15 %). Обсудив очередную сделку, он рассказал интересный случай. В Ростове в одной из больниц он столкнулся с Штейном, который, отмывшись от извёстки, стал ходить по клиентам. Общительный Ион не упускал возможности расширить свой бизнес, и вступил в беседу – может, что-нибудь наклюнется. Прозвучало слово «Совинком», Штейн заинтересовался, и Ион сообщил ему, что уже давно сотрудничает с этой фирмой.

Связь была плохая, к тому же говорил Ион скороговоркой, с каким-то молдавано-адыгейским акцентом, глотал окончания, и было не разобрать, выложил ли он Штейну всю историю продаж, или только намекнул, что знает об этой фирме.

Штейн приехал в офис и привёз с собой Алёну – интересную шатенку в стильных очках, белой рубашке с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, серых брюках, лакированных туфлях на шпильках, таких называют «интеллектуалками» и водят в кофейни, чтобы поговорить о высоколобом авангарде. Больше ничего от них не добьёшься – такая, видимо, программа заложена. Штейн сказал, что эта симпатичная ростовчанка – бухгалтер-делопроизводитель, бизнес-секретарь, менеджер, заместитель, и бог весть кто ещё.

Андрей кивнул – понятно, боевая подруга с широкими полномочиями. Работа – это напряженное развлечение.

Её привезли в Волгоград, чтобы провести ревизию, и перенести товарно-материальные ценности с Совинкома на новое ООО, зарегистрированное в Ростове (которое тоже назвали Совинкомом). Стремительно, от эпизода к эпизоду, нарастала осмысленность Штейна – от подспудных подозрений и слухов до конкретных свидетельских показаний о том, что компаньон ведёт двойную игру. Скрывать которую Андрей уже и не пытался, да и невозможно было это сделать на хорошо просматриваемой территории, которую представлял собой рынок Южного региона – как нельзя скрыть степной ветер от идущего степью человека. Силовые линии вокруг этого вопроса сгустились до предела. Запахло грозой.

Они были вчетвером в офисе – Алёна и Надежда, два символических бухгалтера, и два компаньона, один из которых постепенно становился символическим. Реальных сотрудников Андрей выпроводил, поклявшись себе, что последний раз устраивает эти «Совинкомовские деревни». Если на начальном этапе приходилось изображать кипучую деятельность, то сейчас стало с точностью до наоборот.

Этим утром он застал Лену Николову с совком и веником – она подметала пол.

– Что это ещё за день совка? – спросил он, перешагнув через горку мусора.

– Уборщица слегла, – ответила Лена.