М. Я. Геллер

Вывод, сделанный Александром III, был не менее пессимистичным. В 1899 г. император поднял тост за «единственного верного друга России - князя Николая Черногорского». Впрочем, по другому случаю царь-миротворец говорил о двух единственных друзьях России - ее армии и флота. Маленькая Черногория была верным союзником на Балканах, армия и флот служили основой русской внешней политики на всех направлениях.

В январе 1887 г. в Париж приехала делегация болгарского народного собрания просить помощи против русских и поддержать кандидатуру князя Фердинанда Саксен-Кобургского на трон Болгарии. Князя Фердинанда поддерживали Австрия и Англия, против него был Александр III. Французский министр иностранных дел Флуранс напомнил болгарам, что они должны испытывать чувство благодарности к русским, освободившим их от турецкого ига, и помочь отказался. Франция, искавшая сближения с Россией, настаивала на том, что благодарность может быть основой политики. Прямо противоположного мнения был Бисмарк. «Русская традиционная политика, - писал германский канцлер в конце жизни, уволенный в отставку, - опирающаяся частично на религиозное, частично на кровное родство, исходящая из мысли, что румын, болгар, греков, иногда римско-католических сербов, живущих под разными именами по обеим сторонам австро-венгерской границы, следует «освободить» от турецкого ярма и тем самым привязать к России, не оправдалась»71. Князь Бисмарк формулирует истину, справедливость которой подтвердилась сто лет спустя. «Освобожденные народы не благодарны, они требовательны»72. Русская (и советская) дипломатия не смогла отказаться от традиционного взгляда, неизменно ожидая благодарности «освобожденных народов».

Неудача на Балканах подчеркивала дипломатическую изоляцию России. Традиционные союзники - Германия и Австро-Венгрия - вели политику, которую, в особенности со стороны Австро-Венгрии, никак нельзя было назвать дружеской. В 1881 г. Александр III подтвердил «союз трех императоров», но прежнего доверия к нему не было. Тройственное согласие - Германия, Австро-Венгрия, Италия - «Лига мира», как они себя называли, - недвусмысленно настаивало на решающем голосе в европейских делах. Бисмарк, который утверждал, что нужно всегда держать два утюга на огне, предложил в 1887 г. России «договор перестраховки»: обе стороны обязались соблюдать «благожелательный нейтралитет» в случае войны одной из них с третьей стороной. Россия подписала договор - на три года, - понимая его двусмысленность. Германия, «застрахованная» от нападения России союзом с Веной и Римом, «перестраховалась» от нападения Франции договором с Россией. Петербург кроме добрых советов от германского канцлера ничего не получил.

Советы Бисмарка преследовали одну цель - отвлечь внимание России от западной границы. Больше всего канцлер боялся для Германии войны на два фронта. Он не перестает предупреждать немецких политиков об этой опасности. Считая Францию первым врагом, Бисмарк считал необходимым убедить Петербург в том, что его интересы лежат на востоке. «Ключ к русскому дому, - писал он, - это Константинополь и проливы. Закрыв их, в случае необходимости, Россия будет неодолимой крепостью»73.

Министром иностранных дел Александра III был Николай фон Гирс (1820-1895). Назначенный на пост министра в марте 1882 г., он фактически управлял им уже с 1878 г., ибо Горчаков тяжело болел. «Гирс был человек осторожный, дипломат, чиновник со средними способностями, без широких взглядов, но опытный», - подчеркивает Витте и добавляет: - «Он как раз подходил, чтобы быть министром иностранных дел при таком императоре, как покойный император Александр III… который как-то раз сам выразился: «Сам себе я министр иностранных дел»74.

В основе дипломатической концепции Гирса лежало убеждение: «прежде всего, необходимо избегать бесполезных и неуместных решений»75. Основными целями внешней политики России он считал обеспечение стране мирной передышки. После тяжелой войны с Турцией Россия нуждалась в восстановлении финансового равновесия и завершении реорганизации армии. Видел он и опасность, нараставшую на западной границе. Витте вспоминал: «Как только я кончил курс в университете… потом в качестве… министра путей сообщения, министра финансов, наконец, председателя Комитета министров, все время слышал разговоры о том, что нам в ближайшие годы, если не месяцы, предстоит война с Германией. В течение 20 лет мы все время, по железным дорогам, по финансам, в военном ведомстве, всегда все меры принимали, главным образом имея в виду войну на Западе…»76.

Сергей Витте окончил университет в 1870 г. Следовательно, создание германской империи, после победы Пруссии над Францией, было воспринято в России как знак появления на западной границе опасного врага.