М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

ковром диванчик и маленький же переддиванный об

одной ножке столик.

Общий вид квартиры далеко не в ее пользу. Низкие

приземистые комнаты, стены которых оклеены не

обоями, но просто бумагой, окрашенной домашними

средствами: в приемной — мелом, в спальне — голубо­

ватой, в кабинете — светло-серой и в зале — искрасна-

розовой клеевой краской. Потолок положен прямо на

балки и выбелен мелом, полы окрашены желтой, а двери

405

и окна синеватой масляной краской. Мебель самой

простой работы и почти вся, за исключением ломбер­

ного ясеневого столика и зеркала красного дерева,

окрашена красной масляной краской. Стулья с высо­

кими в переплет спинками и мягкими подушками,

обитыми дешевым ивановским узорчатым ситцем.

Все: и наружность дома, и внутреннее его убранство,

по уверению домохозяина, сохраняется в том самом

виде, как было в 1841 году, во время квартирования

Лермонтова. Только в зале вместо окна у дверей в каби­

нет в то время был выход на маленький крытый бал­

кончик, обветшалый и отнятый впоследствии, да

спальня была окрашена бланжевой краской. Перемена

же в мебели заключается только в том, что вместо

нынешнего, под ковром дивана стоял в зале диван,

обитый клеенкой.

Не может не казаться странным, что поэт, имевший

хорошие средства к жизни, мог помещаться в таком

скромном домике. Впрочем, если принять во внимание,

что и теперь, спустя почти 30 лет, Пятигорск не пред­

ставляет больших удобств для приезжающих на воды,

само собой уяснится, почему поэт избрал себе на время

курса такое скромное, помещение.

Может быть, причиной тому было то обстоятель­

ство, что рядом был дом генеральши Верзилиной, из-за

старшей дочери которой, известной в то время краса­

вицы Эмилии *, произошло, как гласит стоустая молва,

то пагубное столкновение, последствием которого была

дуэль поэта с Мартыновым.

Василий Иванович Чиляев знал поэта лично и, во

время квартирования Михаила Юрьевича в его доме,

посещал его не раз. Вот что передавал он мне из

воспоминаний о его жизни.

Квартира у Лермонтова и Столыпина была общая,

стол они имели дома и жили дружно.

То ли значение имели комнаты у них, как сказано

было мне при осмотре домика, он не упомнит, но

положительно удостоверил, что комнаты левой поло­

вины домика были заняты вещами Столыпина, а ком-

* Эмилия Верзилина вышла впоследствии замуж за ставро­

польского помещика Шангиреева и жила с мужем в Тифлисе. Нужно

думать, что это тот самый Шангиреев, которому принадлежат неко­

торые рукописи Лермонтова, предложенные г. Хохряковым, временным

владельцем этих бумаг, в дар Императорской Публичной библиотеке.

( Примеч. П. К. Мартьянова.)

406

наты правой стороны вещами Лермонтова. Михаил

Юрьевич работал на том самом письменном столе,

который теперь стоит в кабинете, и работал большею

частию при открытом окне. Под окном стояло череш­

невое дерево, и он, работая, машинально протягивал

руку к осыпанному черешнями дереву, срывал и лако­

мился черешнями.

Спал он на той же самой кровати, которая стоит

в кабинете и теперь. На ней лежал он, когда привезли

его с места поединка, лежал он в исторической красной

канаусовой рубашке. Кровать эта освящена кровию

поэта, а также и обеденный стол, на котором он лежал

до положения в гроб.

Квартиру приходил нанимать Лермонтов вместе

с Столыпиным. Обойдя комнаты, он остановился на

балконе, выходившем в садик, граничивший с садиком

Верзилиных, и пока Столыпин делал разные замечания

и осведомлялся о цене квартиры, Лермонтов стоял

задумавшись. Наконец, когда Столыпин спросил его:

«Ну что, Лермонтов, хорошо ли?» — он как будто

очнулся и небрежно ответил: «Ничего... здесь будет

удобно... дай задаток». Столыпин вынул бумажник

и заплатил все деньги за квартиру. Затем они ушли

и в тот же день переехали.

Лермонтов любил поесть хорошо, повара имел

своего и обедал большею частию дома. На обед гото­

вилось четыре, пять блюд; мороженое же приготовля­

лось ежедневно.

Лошади у него были свои; одну черкесскую он купил

по приезде в Пятигорск. Верхом ездил часто, в особен­

ности любил скакать во весь карьер. Джигитуя перед

домом Верзилиных, он до того задергивал своего

черкеса, что тот буквально ходил на задних ногах.

Барышни приходили в ужас, и было от чего, конь мог

ринуться назад и придавить всадника.

Образ жизни его был до известной степени одно­

образен. Вставал он не рано, часов в 9 или 10 утра, пил

чай и уходил из дому, около 2 или 3 часов возвращался

домой обедать, затем беседовал с друзьями на бал­

кончике в саду, около 6 часов пил чай и уходил

из дому.

Вообще он любил жить открыто, редкий день, чтобы

у него кого-нибудь не было. В особенности часто при­

ходили к нему Мартынов, Глебов и князь Васильчиков,

которые были с поэтом очень дружны, даже на «ты»,

407

обедали, гуляли и развлекались большею частию

вместе. Но Лермонтов посещал их реже, нежели они его.

— Домик м о й , — говорил Василий И в а н о в и ч , — был

как будто приютом самой непринужденной веселости:

шутки, смех, остроты царили в нем. Характер Лермон­

това был — характер джентльмена, сознающего свое

умственное превосходство; он был эгоистичен, сух,

гибок и блестящ, как полоса полированной стали, под­