М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

девиц и, поверяя свои сердечные тайны товарищам,

всегда называл предмет своей страсти богинею. Это

дало повод Лермонтову сказать экспромт, о котором

позднее я слышал от многих, что будто экспромт этот

сказан был поэтом нашим по поводу ухаживания моло­

дого француза Баранта за одною из великосветских

дам. Не знаю, может, это так и было, но, во всяком

случае, это было уже повторение экспромта, сказанного

Лермонтовым, чтобы посердить Шаховского для забавы

товарищей. Сообщаю ниже этот экспромт, нигде не на­

печатанный; прежде же того позволю себе объяснить

читателю, в чем дело. В юнкерской школе, кроме ко­

мандиров эскадрона и пехотной роты, находились при

означенных частях еще несколько офицеров из разных

гвардейских кавалерийских и пехотных полков, кото­

рые заведовали отделениями в эскадроне и роте, и при­

том по очереди дежурили: кавалерийские — по эскад­

рону, пехотные — по роте. Между кавалерийскими

офицерами находился штаб-ротмистр Клерон, улан­

ского полка, родом француз, уроженец Страсбурга;

его более всех из офицеров любили юнкера 4. Он был

очень приветлив, обходился с нами как с товарищами,

часто метко острил и говорил каламбуры, что нас очень

забавляло. Клерон посещал одно семейство, где бывал

и Шаховской, и там-то юнкер этот вздумал влюбиться

в гувернантку. Клерон, заметив это, однажды подшутил

над ним, проведя целый вечер в разговорах с гувернант­

кой, которая была в восхищении от острот и любезности

нашего француза и не отходила от него все время, пока

он не уехал. Шаховской был очень взволнован этим.

Некоторые из товарищей, бывшие там вместе с ними,

возвратясь в школу, передали другим об этой шутке

Клерона. На другой день многие из шалунов по этому

случаю начали приставать с своими насмешками

к Шаховскому. Лермонтов, разумеется, тоже, и тогда-то

167

появился его следующий экспромт (надо сказать, что

гувернантка, обожаемая Шаховским, была недурна

собою, но довольно толста):

О, как мила твоя богиня!

За ней волочится ф р а н ц у з , —

У нее лицо, как дыня,

Зато... как арбуз 5.

Надо заметить, что вообще Лермонтов не любил да­

вать другим списывать свои стихотворения, даже и чи­

тать, за исключением шутливых и не совсем скромных,

появлявшихся в нашем рукописном журнале. Составите­

лями нумеров этого журнала были все, желавшие

и умевшие написать что-либо забавное в стихах или

прозе для потехи товарищей. Выход этого школьного

рукописного журнала 6 (появлявшегося раз в неделю)

недолго продолжался, и журнал скоро наскучил непо­

стоянным повесам.

По вечерам, после учебных занятий, поэт наш часто

уходил в отдаленные классные комнаты, в то время пу­

стые, и там один просиживал долго и писал до поздней

ночи, стараясь туда пробраться не замеченным товари­

щами. Иногда он занимался рисованием; он недурно

рисовал и любил изображать кавказские виды и чер­

кесов, скакавших по горам. Виды Кавказа у него остались

в памяти после того, как он был там в первый раз еще

будучи ребенком (двенадцати лет) 7, с своей родной ба­

бушкой Е. А. Арсеньевой. К этой всеми уважаемой

старушке он бывал увольняем по праздникам из школы.

Кстати при этом замечу, что поэмы Лермонтова «Де­

мон» и «Хаджи Абрек», в которых так поэтично изобра­

жены кавказские виды, были им написаны до его пер­

вой ссылки на Кавказ. Кто-то из наших критиков,

не зная того, укорял поэта, что он описал и воспел то,

чего не видал. Лермонтов, побывав во второй раз на

Кавказе уже юношею, переделал и пополнил поэму

«Демон», и потому-то есть две редакции этой поэмы 8.

«Хаджи Абрек» написан был им в юнкерской школе.

Лермонтов был довольно силен, в особенности имел

большую силу в руках, и любил состязаться в том с юн­

кером Карачинским, который известен был по всей шко­

ле как замечательный силач — он гнул шомполы и де­

лал узлы, как из веревок. Много пришлось за испорчен­

ные шомполы гусарских карабинов переплатить ему

денег унтер-офицерам, которым поручено было сбере-

168

жение казенного оружия. Однажды оба они в зале

забавлялись подобными tours de force *, вдруг вошел

туда директор школы, генерал Шлиппенбах. Каково

было его удивление, когда он увидал подобные занятия

юнкеров. Разгорячась, он начал делать им замечания:

«Ну, не стыдно ли вам так ребячиться! Дети, что ли, вы,

чтобы так шалить!.. Ступайте под арест». Их аресто­

вали на одни сутки. После того Лермонтов презабавно

рассказывал нам про выговор, полученный им и Кара­

чинским. «Хороши д е т и , — повторял о н , — которые

могут из железных шомполов вязать у з л ы » , — и при

этом от души заливался громким хохотом.

Командиром нашего юнкерского эскадрона, в опи­

сываемое мною время, был лейб-гвардии Кирасирского

полка полковник Алексей Степанович Стунеев, жена­

тый на старшей сестре жены знаменитого композитора

М. И. Глинки, который был тогда еще женихом и целые

дни проводил в доме Стунеевых, где жила его невеста.

Часто по вечерам приглашались туда многие из юнке­

ров, разумеется, и Лермонтов тоже; но он редко там

бывал и вообще неохотно посещал начальников и не

любил ухаживать за ними.

В учебных и литературных занятиях, в занятиях по

фрунтовой части и манежной езде, иногда в шалостях