М.О.Рфий

…Шлюзовая камера медленно наполнялась водой. Николай находился в каком — то окопчике посередине камеры. По сюрреалистическим законом сна, вода в его укрытие не затекала. Окопчик чем — то напоминал тот, в котором еще курсантом его обкатывали танками. Окопчик казался довольно крепким и надежным. Николай пригнулся, рассчитывая пропустить через себя махину танкера. Вот показался нос корабля. Он закрыл полнеба и солнце. Танкер чем — то походил на огромный катамаран и одновременно танк. Вот уже со скрежетом по бокам окопчика загрохотало днище, брюхо корабля полностью закрыло небо. Теперь бежать было некуда: одно спасение — вжаться в дно окопчика, как он это не раз делал в училище, и переждать, пока грохочущая масса металла пронесется над головой. Николай так и сделал. Но в это же мгновение он с ужасом увидел, что расстояние между ним и брюхом танкера неуклонно уменьшается. Окопчик — то оказался вовсе ненадежным. Многотонный пресс медленно, но безжалостно надвигался на него. Метр, полметра, вот уже считанные сантиметры отделяют его от скользкого холодного обросшего водорослями днища танкера. Еще мгновение — и наступит жуткая развязка…

Корнеев, вздрогнув, проснулся. Расстегнул враз взмокший ворот куртки, глубоко вздохнул. На лбу у него выступила испарина. «Приснится же такое», — Николай посмотрел на часы. До Моздока оставалось лету не меньше часа. Попытался было заснуть, но стоило только закрыть глаза, как вновь перед ним выросло зловещее днище танкера.

«Нервы ни к черту. Пить надо меньше, товарищ полковник», — сам себя начал воспитывать Корнеев. Он прильнул к иллюминатору, пытаясь хоть что — нибудь разглядеть сквозь плотную завесу облаков. Его мысли вновь вернулись к загадочным событиям последних дней.

До вылета в Моздок ему не удалось найти ответ ни на один из мучивших его вопросов, больше того, он получил дюжину новых, не менее загадочных. Через свою знакомую в строевой части Корнеев навел некоторые справки о майоре Валиеве. Бросилось в глаза, что этот, на первый взгляд, самый обыкновенный офицер явно был в большом фаворе у начальства. Только за последний год он умудрился пять раз побывать в заграничных командировках. Три раза в Турции и два раза в Германии. Каждый раз цель командировки определялась довольно туманно: оказание экспертной помощи негосударственной компании «Броньэкспорт». Все командировочные предписания были подписаны лично СВ.

О компании «Броньэкспорт» Корнеев слышал давно. Знал, что ее организовали отставные военные, в основном, бывшие комсомольские работники. Сразу после того, как произошла департизация армии, оставшиеся не у дел комсомольские вожди и организовали эту фирму. Пользуясь своими старыми связями, они выбили лицензию на право продажи оружия за рубеж. Офицеры поговаривали, что стартовым капиталом им послужили не сданные вовремя деньги комсомольских взносов.

Заветной мечтой каждого отставника главка было попасть на работу в «Броньэкспорт». Зарплата там была просто огромная по сравнению с нищенским офицерским денежным довольствием. Но попасть туда было делом непростым. «Экс — комсомольские вожди» в свой круг пускали далеко не всех.

Через одного знакомого накануне командировки Николай и попытался расширить свои знания о фирме, но тщетно. На призыв попить пивка и расслабиться его приятель откликнулся охотно. Они встретились в одном недорогом кафе, заказали пива и картофельных чипсов. После четвертой бутылки Николай попытался свернуть разговор на интересующую его тему, но не тут- то было. Его визави сразу протрезвел и, сославшись на занятость, ушел, даже не допив уже початую бутылку.

Обидно, что из — за всей этой суеты так и не удалось встретиться с Надей. Она просила заехать за ней в «Пену» после окончания рабочего дня, но сесть за руль после выпитого пива он не решился. Пришлось ограничиться звонком вежливости. Но и тут не повезло: трубку взяла Клавдия Петровна. Она пролепетала голосом, пропитанным сладким ядом: «Вашей «племянницы» сейчас нет. Гуляет где — то. Сами понимаете, дело молодое». Клавдия Петровна не без издевки называла Корнеева то дядей Колей, то спонсором, а Надю — племянницей и от этого явно получала удовольствие.

На вертолетной площадке под Ведено, куда прилетел Корнеев из Моздока, быстро нашелся попутчик к Потапову. Сержант, командир отделения, слушал долгое перечисление должностей Корнеева, уважительно кивал головой, но стоял на своем: «Не положено, товарищ полковник, без разрешения коменданта не могу взять». Николай не мог получить такое разрешение. Дело в том, что сразу же после приземления в Моздоке к нему подбежал посыльный и передал телефонограмму из Москвы: «Полковнику Корнееву срочно, первым же рейсом, вернуться в Москву». Николай расписался в потрепанном журнале и, ничего не сказав старшему группы, поспешил на вертолетную площадку. Там грел двигатель изрядно обшарпанный транспортный МИ–8. Корнеев сначала запрыгнул на борт, а уже потом узнал, куда летит вертолет. Оказалось, ему повезло: борт летел в Ведено.