М.О.Рфий

…Красный туман перед глазами Корнеева стал рассеиваться только у турникета метро. Ему путь преградил милиционер, который потребовал показать документы. Это было вполне логично. Видок у Николая был еще тот: взлохмаченные волосы, безумно блуждающий взгляд. Кровью, которая текла из разбитой руки, он успел перепачкать все свое лицо.

— Вам нужна помощь? Что случилось? — сержант милиции взял из рук Корнеева удостоверение личности офицера и стал пристально всматриваться в фотографию двадцатилетней давности. Он тщетно пытался уловить сходство того юного полного сил и энергии, жадного до жизни лейтенанта, изображенного на фото, с седым располневшим и изрядно потрепанным жизнью мужиком, стоящим напротив. — Другие документы у вас есть? Это ваше удостоверение?

В свое время, когда Корнеев получил звание майора, он не обменял, как полагалось, свое удостоверение на новое. Время было «перестроечное», и то ли новых «корочек» на всех не хватило, то ли просто у отцов — командиров руки не дошли до таких пустяков, но остался он со своим старым, полученным еще в военном училище удостоверением. Ему только отметку поставили: «Перерегистрацию прошел». Чему и был Николай несказанно рад. Еще бы, ведь в этой зеленой корочке вся его служба видна как на ладони. Когда звание получал, кто приказы подписывал, кто командиром был.

— Пройдемте со мной, гражданин, — милиционер зажал в руке удостоверение Корнеева и направился в сторону опорного пункта милиции.

— Сержант, ты что, белены объелся! Я полковник Советской Армии! — Еще плохо соображая и неадекватно оценивая обстановку, прокричал Корнеев и схватил милиционера за плечо, пытаясь остановить. Но тот, как будто только и ждал такого развития событий.

— Нет такой армии! — Мент обернулся, быстро выхватил резиновую дубинку и ловким натренированным ударом превратил руку Николая в безжизненно висящую плеть.

— Ах ты, сученок… — только и успел прошипеть Корнеев, но тут уже град ударов пришелся по его голове и спине. Выскочившие из дежурки еще два мента с радостью включились в «процесс задержания». Какое — никакое разнообразие в их скучной и однообразной службе дежурных по станции.

…Из «обезьянника» Николая выпустили только под утро, и то только в руки прибывшего за ним наряда гарнизонного патруля. Начальник патруля, молодой майор — слушатель академии, несмотря на экзотический вид Корнеева: синяк под глазом, перепачканное кровью лицо — сразу же опознал его. Он не стал лезть с ненужными расспросами, а просто предложил: «Товарищ полковник, Вас подвезти домой?»

— Нет, спасибо. — Меньше всего сейчас хотелось Николаю попасть в свою холодную и пустую комнату. — Хотя, если не трудно, отвези меня в Химкинский госпиталь.

— Что, так сильно отдубасили?

— Нет, дружка хочу проведать.

— Николай Васильевич, а Вы, вижу, меня не узнали.

Корнеев внимательно посмотрел на майора, его крупная коротко остриженная голова, пышущее здоровьем лицо, действительно, были знакомы, но где и при каких обстоятельствах они встречались?

— Помните, командир батальона в Бикине? Вы тогда мне помогли направление в академию получить. У меня еще в батальоне «чепушка» была, и комполка на меня все свалить хотел, хотя я совсем ни при чем был. Вы не позволили. Помните?

Николай ничего не мог вспомнить (видно, бить резиновыми дубинками по голове — это не лучший способ укрепить память), но из уважения к майору сказал: «Где — то пересекались наши пути дорожки».

— Так вот я сейчас на третьем курсе. Скоро выпуск. Опять распределение. Буду проситься на Дальний Восток. Там хоть и тяжело, но все знакомо. Опять же ребята мои там еще служат. Николай Васильевич, может, Вам какая помощь нужна? Так я для Вас — всегда пожалуйста.

Понимая всю гнусность своей просьбы, ломая свои, казалось, такие незыблемые принципы, Николай пробурчал:

— Майор, одолжи триста рублей. Очень надо душу спиртом протереть. Тошно больно.

…Пробраться в палату к Олегу, минуя КПП и дежурных по этажу, не представляло никакого труда. Николай за время своего безделья в госпитале успел изучить все пути — дорожки. В руках у него был красный полиэтиленовый пакет, набитый водкой и едой. Ему нужен был человек, кто не отказался бы в такую рань выпить с ним и при этом не стал бы задавать ненужных вопросов. Перебрав в уме всех своих знакомых, он понял: Олег — самая подходящая кандидатура.

В палате было душно и пахло лекарствами. Олег полулежал на койке, хмуро уставившись в потолок. Он был один, соседние койки, хоть и небрежно, но все — таки заправленные, пустовали.

— Утро доброе. Скорую помощь вызывали?

— Утро добрым не бывает. — Олег увидел в руках Корнеева пакет и стал оживать. — Колян! Какими судьбами. Что с твоим фейсом? Кто посмел навести столь вызывающий макияж боевому офицеру? Надеюсь, обидчика уже закопали?

— Не все сразу. Сначала ответь мне на пару моих простых вопросов. Был ли уже утренний обход и где стаканы?