М. С.

С год назад смастерили они кое-что. В коридоре на первом этаже стоят оставшиеся от прежнего владельца дома бутафорские латы. И совершенно не подходящий к ним шлем с маской. И 'дитятко' решило подшутить. В шлем вмонтировала мощную красную лампу с аккумулятором. В латы — магнитофон с записью волчьего воя и звуков бури. Включение всего этого дела засунула под одну из половиц пола. Одновременно туда подвела и выключение света. В коридоре нет окон. И наступив на половицу человек оказывается в кромешной тьме. И видит перед собой два красных глаза да слышит нечеловеческий вой. Слабонервным инфаркт обеспечен. По стилю шуточка явно нацеливалась на добродушную и трусоватую Рэтерн. К несчастью для Дины, на половицу наступила Марина… Она вовсе не злая. Но нервы стальные. И с причинно следственными связями проблем не возникает. Устройство втихаря демонтировали. До утра вундеркиндер ничего не понимала. А утром не смогла поехать с одноклассниками за город, так как у неё начался жестокий понос. Дина практически не вылезала из комнаты размышлений. Марина во второй половине дня стучит в дверь и интересуется 'Сидишь' — 'Отстань! '. Марина злорадно усмехнувшись, просовывает под дверь несколько пакетиков из-под слабительного и сообщает: 'Это мое последнее, и вовсе не китайское предупреждение' …

Насчет истории Китая и характера двоюродной сестры в головке Дины все в порядке, и до конца прошлых летних каникул вундеркиндер (дома) воздерживалась от своих штучек.

Со шкафов и из-под неубранной кровати выглядывают разнообразные предметы одежды. Особое 'умиление' М. С. вызвал висящий на люстре лифчик. Там он оказался потому, что Дине уже просто мал.

А вот и наша красуля. М. С. посмотрела на племянницу с плохо скрываемым сарказмом. Дочь Софи-Елизаветы это нечто весьма живописное. Глаз (другой) естественно подбит, но смотрит весело. Выгоревшие на солнце волосы стянуты в хвост на макушке. Пятью или шестью разноцветными резинками. Одна прядь ниже плеч вся унизана яркими бусинками. Сама загорела до черноты, нос облуплен. На футболке — конский череп. Шорты перетянуты армейским ремнём с бляхой. На поясе — пустая кобура и ножны. Не пустые. На каждой руке по шесть или семь браслетов. Какие пластмассовые, какие из бисера, какие деревянные. На одной руке — белая перчатка в сетку. На другой — армейская кожаная без пальцев, но с металлическими заклепками.

Дальше рассмотреть не удалось. Дина с радостным визгом бросилась любимой тетке на шею. Тяжёленькая! Несмотря на её худотьбу.

Когда первые восторги прошли, М. С. повнимательнее взглянула на Дину… В обморок не упала. Хотя есть отчего. Ко всему прочему девчонка ещё и накрасилась. Тени, помада, пудра, тональный крем… Полный набор из арсенала матушки. Только та от скуки статьи в женских журналах о искусстве макияжа писала. М-да, доченьке автором подобных статей явно не бывать.

Синяк бы хоть заштукатурила. А то, небось, в темноте светится. Матушка тоже, бывало, с подбитым глазом хаживала. В этом же, примерно, возрасте. Хе-хе. На ногтях лак чёрного цвета с блёстками. А ноготки какие обломаны, какие обгрызены. На ногах босоножки… И там ногти накрасила! В зелёный цвет! Да ещё чёрные чулки в крупную сеточку! Да поверх них розовые, и тоже в сеточку носочки! И финальные номера программы: Нижняя губа проколота и в ней металлическая бусина. Футболка снизу обрезана и что-то там в пупке вызывающе поблёскивает.

Сейчас будет ледовое побоище утром стрелецкой казни на Куликовом поле.

— Так. Физиономию вымыть. Лак удалить. Эту пакость снять. Переодеться. Кру-гом.

Вы-полнять!

Разворот выполнен образцово. Сзади на шортах серебряным бисером вышит контур летучей мыши. Интересное расположение крыльев.

Дочь Софи и вправду нечто. С какой стороны не посмотри.

А смотришь-то на неё, как на смену. Глянь в зеркало! Так же до черноты загорела. И волосы — где выгорели, а где так, седые уже. Такие же армейские шорты и рубаха. Только на ногах — сапоги до колен. Кобура, полевая сумка. А на голове — пробковый шлем с противопыльными очками.

А она… Она не только и не столько дочь Софи. Даже и не Софи. А той, другой, Катти Сарк. Лихой и бесшабашной лётчицы, способной крутить фигуры высшего пилотажа в паре метров от земли, и из озорства пролетать под мостами. Тот материнский огонь без остатка достался дочери. А другой — не достался.

Но никто и не скажет, что на Дине природа отдохнула.

Это матушка-то была не два, а десять в одном. А вот дочка одна. Правда, огня в ней на десятерых. Возможно, и в квадрате.

Пока Дина отмывалась, заглянула Рэтерн. Парой слов перекинулись. А вид у неё довольный-предовольный. Она далеко не тихоня. Равно как и Марина. Но им обеим никак не унять этот огонёк. Дурной пока. Кажется не только она, но заодно и Марина, равно как и вся охрана чувствуют себя отомщёнными. Дала им Дина жизни.