Ма-цзы: пустое зеркало

Если бы не это, он был бы очень близок к просветлению. Но из-за гнева, из-за реакции на обстоятельства он не смог различить истинную причину, по которой люди осудили его, — сам факт, что он гений, был достаточной причиной. Они были готовы распять его — и он должен был понять, что все это совершенно естественно. Но он не мог принять это как нечто совершенно естественное. Он не мог понять, что все это происходит со всяким гением, открывающим дверь в неведомое.

Его глаза застилала пелена гнева — он был совершенно слеп — и не мог увидеть, что в каждом маленьком человеке кроется будда, спрятанный, словно зерно, будда.

Нангаку дает наставления Ма-цзы:

Выслушав первые объяснения своего учителя о смысле дхармы, Ма-цзы почувствовал себя так, словно испил самого изысканного нектара. Поклонившись учителю, Ма-цзы спросил:

— Как можно настроиться на постижение не имеющего формы самадхи?

Прежде всего следует понять смысл, кроющийся в слове «дхарма». К сожалению, санскритское слово «дхарма» или палийское «дхамма», которое употреблял Будда, теологи неверно перевели как «религия», ученые перевели как «закон» — Основной Закон. Ошиблись и те, и другие. Если идти к корням слов, религия означает «то, что привязывает», а дхарма — «то, что освобождает». Это противоположные понятия. Дхарма просто означает вашу глубинную природу. Об этом ничего не сказано ни в одной рукописи, и никто не объяснит вам, какова ваша дхарма. Вам следует самим открыть это. Бытие оказало вам эту великую честь — позволило всем нам не занимать ни у кого знаний. Живой источник бытия бьет где-то рядом. Почему бы не испить из него и не утолить жажду?

После того как Ма-цзы понял значение слова «дхарма», он почувствовал себя так, словно испил самого изысканного нектара. Чем больше вы углубляетесь в медитацию, тем больше приближаетесь к вечным истокам жизни. Это — чистый нектар. Он свидетельство вашего бессмертия, вашей принадлежности к вечности. Он доказательство того, что смерть — это фикция. Смерть не придет ни к вам, ни к кому-либо еще. Человек лишь меняет свой дом: кто-то обретает новую форму, а кто-то может перейти и в существование, не имеющее формы.

То, что Ма-цзы заявил, что почувствовал себя так, словно испил самого изысканного нектара, свидетельствует о его глубоком понимании. Он — новичок в медитации, он еще очень молод. Но для осознания возраст не важен. Не думайте, что, постарев, вы легко обретете просветление. Напротив, с возрастом все труднее отказываться от житейских привычек, концепций, идеологии.

Два года назад поляк Папа Римский посетил Индию. Он был немало удивлен, узнав, что бедняки и сироты, обращенные в христианство, делают в церквах то же самое, что привыкли делать в своих индуистских храмах: возжигают благовония и приносят цветы Иисусу Христу. Он не мог поверить, что священники позволяют делать это, и люди делали то же, что всегда делали в своих храмах. Только вместо Кришны сейчас там был Христос — все остальное было точно таким же.

Но священники сказали ему, что вынуждены были пойти на такой компромисс. Эти люди не могут воспринимать религию без благовоний, без цветов. И Папа согласился с этим.

С возрастом все труднее отказаться от идеологии, от укоренившихся воззрений. Они становятся все более устойчивыми. Старики становятся жесткими, и весь окружающий их мир теряет гибкость, текучесть. Легче всего реализовать свой потенциал в детстве — если же не в детстве, то в молодости. Но детство чаще всего бывает испорчено родителями или священником.

Подлинная религия может рассчитывать на молодость — ведь молодости присуще бунтарство. Молодой человек может восставать против прошлого, не испытывая чувства вины. Он может очистить свое сердце от всех старинных писаний и статуй, а на вызов, брошенный неизвестным, отзовется само его сердце. Он готов принять любой вызов — а это величайший вызов: позволить зерну раскрыться под неведомыми небесами, дождями, ветрами и солнцем. Никто не знает, что его ждет в будущем.

Некому наставлять зерно, нет таких книг, которые смогут помочь ему. Зерно идет на риск, пробиваясь к свету, и вы должны осознавать, что это немалый риск. Это смертельный риск. Ведь зерно должно умереть в земле — лишь тогда смогут пробиться ростки его потенциала. Возможно, оно станет розой или лотосом… а может быть, и каким-то иным цветком. Не важно. Важно само цветение, а не название цветка. Дикие цветы не менее красивы, чем самые дорогие розы. Их роднит то, что все они цветут. И те, и другие познали радость роста, они смогли увидеть собственными глазами, что было спрятано в их зернах. И те, и другие приняли тот же вызов.