Ма-цзы: пустое зеркало

Для человека, привыкшего мыслить рационально, эти слова покажутся абсурдными. Но для того, кто знаком с медитацией, это может оказаться толчком для пробуждения. Дело совсем не в том, что Ма-цзы не знает, что дикие гуси были здесь, или не знает, что они улетели. Ему не нужен никакой ответ, заключающий в себе информацию о диких гусях. Ему нужен тот ответ, который Хякудзё не смог ему дать. Ведь спрашивая: «Что это?», Ма-цзы прекрасно знал, что это пролетали дикие гуси.

Запомните, это не была попытка узнать что-либо об объекте. И тут Хякудзё дал маху. Он отвечал с позиций ума:

«Это дикие гуси», — ответил Хякудзё.

Такой ответ мог дать кто угодно. Это не был ответ пустого сердца. Это не ответ человека, отражающего пустоту. Любой ребенок мог бы сказать то же самое. Ответ верен, но этот ответ дан не от пустого сердца, он исходит из ума.

«Это дикие гуси», — ответил Хякудзё.

Тут он промахнулся. Он должен был ответить на вопрос, не задумываясь о последствиях.

«Где они?» (учитель дарит своему ученику еще одну попытку) — спросил учитель.

«Они улетели», — ответил Хякудзё.

Он просто функционирует на ментальном уровне.

Тогда Ма-цзы внезапно схватил Хякудзё за нос и скрутил его. Хякудзё закричал от боли. Ма-цзы сказал: «Ты говоришь, что они улетели, но точно так же они были здесь с самого начала».

Куда же они могли деться? Они всегда были здесь и будут здесь. Здесь достаточно просторно. Где бы они ни были, они всегда будут здесь. Они никуда не могут уйти из «здесь». Именно этого он ожидал от Хякудзё. Итак, Ма-цзы должен был схватить Хякудзё и скрутить ему нос, чтобы тот осознал, что он мыслит умом. А ум может приносить лишь боль, поскольку ум и есть боль.

Ма-цзы скрутил нос своему ученику так, что тот ощутил сильную боль и закричал, — не мысли поверхностно, не принимай вещи за то, чем они кажутся. Этот крик боли не исходил из ума. Это был ответ всего его существа. В этот момент учитель мог говорить — его ученик находился в нужном пространстве. Он не думал умом — вся его сущность проснулась от боли.

Боль необходима для пробуждения. Многие учителя использовали боль, чтобы пробудить своих учеников. Все же остальные религии, напротив, убаюкивали, успокаивали человека: «Спи спокойно. Боженька на небесах, а на земле все спокойно. Тебе не о чем волноваться». Но дзэн не собирается успокаивать вас. Он стремится пробудить вас.

Когда Хякудзё закричал от боли, Ма-цзы и не подумал утешать его. Он даже не удосужился объяснить, почему скрутил ему нос. Он только сказал: «Ты говоришь, что они улетели, но они были здесь с самого начала».

В эту минуту Хякудзё ни о чем не думал — он лишь испытывал боль. Ум был пуст, нос болел, и Ма-цзы не беспокоили ни боль, ни нос его ученика. Его беспокоило лишь то, чтобы его мысль дошла до сознания Хякудзё: никто и ничто не может никуда отсюда деться. Здесь, как и сейчас, невероятно просторно. Где бы кто-то ни находился, он здесь. Эти дикие гуси послужили всего лишь предлогом, чтобы объяснить Хякудзё, что ничто не движется, ничто никуда не уходит.

В это мгновение Хякудзё обрел просветление.

Осознав вечность и безграничность здесь и сейчас, он тут же провалился в пустоту своего сердца и понял истину. Слова Ма-цзы мгновенно подтолкнули его к тому, что в дзэн называется просветлением. Он тут же осознал свою здесьность и сейчасность. Дикие гуси были лишь поводом.

Подобные истории нигде, кроме дзэн, не происходят. Они не имеют аналогов из-за трудности понимания. Это анекдоты на пути к просветлению. Лишь люди пути, способные глубоко погружаться в медитацию, могут понять то, что кажется полным абсурдом с точки зрения разума.

Нос здесь ни при чем, иначе обрести просветление было бы очень просто. Вообразите: ученик приходит к учителю, ему скручивают нос, он обретает просветление и уходит домой. А Ма-цзы не скрутил бы нос любому ученику. Любому Джону, Смиту, Джорджу.

Хякудзё же созрел — он уже на пороге. Достаточно одного-единственного толчка, чтобы он сделал шаг вовнутрь. Это великая мысль: нигде нет времени и нигде нет пространства, пространство — лишь здесь, время — лишь сейчас.

Это применимо не только к диким гусям. Это применимо ко всем вам и ко всему на свете — великая мысль и безмолвное наблюдение. Скрученный нос пробудил Хякудзё и помог ему обрести просветление.