Маара и Данн

Они шли осторожно, подальше от воды, опасаясь случайно пережившего все невзгоды озерного дракона или большого ящера. Жалохвосты сопровождали их клацаньем клешней. Маара размышляла. День, неделя, год… Каждое слово что-то означает, хоть вроде и роняешь их бездумно. День — свет, солнце сияет или просвечивает сквозь облака, а потом темнеет, наступает ночь. Но вот неделя… год… уже сложнее. Она мучительно пыталась вспомнить, чему ее учили. Да, учили, но никак ей не вспомнить, что означает год, почему идет дождь и почему наступает сушь, почему светят звезды… Конечно, отец показывал ей звезды, рассказывал о них: «Глянь, вон та звезда…» Теперь она даже имен их не помнит.

Они подошли к остаткам деревянного причала. Дерево сгнило, нового для починки не хватало, и его заменили камнем. А вот и лодка. Рыбацкая лодка, сказал Данн. Маара никогда таких не видела. По высохшей грязи приближалась толпа, человек двадцать. Двое с длинными веслами впереди и сзади. Маара и Данн влезли в посудину вместе со всеми. По краям лодки шел поручень, чтобы держаться, не выпасть в воду. Народ стоял вплотную, испуская тяжкий кислый дух. Перегруженная лодка низко осела в мутную воду. В последний момент приковыляли двое обворованных накануне. Похоже, они так и не нашли себе пищу, едва на ногах держались. Данн глянул на них мельком, так же как и на остальных. Из воды торчали стебельки глаз и клешни жалохвостов. Люди внимательно следили за ними, опасаясь получить смертельный удар из-под воды. Лодка вышла на середину водоема, горы как будто выросли, стали выше. Те, с которых спустились Маара и Данн, остались позади.

Маара не представляла, что люди такие разные. Была в лодке коренастая плотная женщина, похожая на женщин скального народа, но ярко-рыжая. С нею мужчина, больной и тощий, с клочьями седых волос, хотя и не старый. Трое похожих на махонди, стройных, высоких, но с шапками бледных курчавых волос. Махонди всего двое, Маара и Данн, но никто на них не обращал внимания, может быть, из-за их одежды, когда-то белой, которую носили рабы и слуги. Что бы подумали родители, если бы увидели сейчас своих детей? Признали бы они друг друга? Маара попыталась вспомнить лица отца и матери, но не сумела. Голоса — да. Смех. Запах. От отца пахло чем-то теплым, добротой, а от матери исходил терпкий дразнящий аромат. Здесь, в лодке, воняло подмышками и грязными ногами. Лодка едва продвигалась по грязной воде. Лодочники крикнули Данну, чтобы он использовал свою палку как шест. Мааре передали весло — приняли ее за парня. Плоская, тощая, с обстриженной наголо головой, она действительно смахивала на пацана. Женщинам весел не давали. Полуденное солнце пекло немилосердно, берега дрожали в дымке. Весла и шесты вздымали муть, поднимали с близкого дна кости, а что самое гадкое — трупы. Гниющие останки всплывали, испуская пузыри вонючего газа, удушая зловонием, и медленно опускались обратно. Но лодка продвигалась. Скоро она вышла из озера и двинулась вверх по питающему его потоку, узкому и мелкому, бывшему когда-то рекой. Здесь лодка продвигалась только при помощи шестов. Горы оказались дальше, чем это выглядело с причала, и прибыли они к шаткой деревянной пристани уже ближе к вечеру. Народ повалил на берег, лодочники при выходе собирали плату за доставку: лепешка, плод, мешочек муки… Маара и Данн предложили по желтому корню. Лодочник удивился, принялся вертеть корнеплоды в руках, очевидно увидев их впервые в жизни. Чтобы не тратить времени на объяснения, они спрыгнули на причал. Маара оказалась рядом с ограбленной ими женщиной. Та едва держалась на ногах. Маара вытащила еще один желтый корень и протянула ей. Она подумала, что понадобится нож, и в этот момент рядом оказался Данн, молниеносным движением разделивший корень пополам. Маара заметила, что глаза людей шарили по их мешкам, по ним, не оставили незамеченными и нож Данна, и ловкость, с которой он владел этим оружием. Он этой ловкости не стеснялся, наоборот, хотел, чтобы все ее заметили. Женщина тут же засунула в рот свою половинку, принялась сосать, обливаясь слезами. Ее попутчик вгрызся зубами в свою долю. Данн потянул Маару за собой, и они понеслись в горы, отрываясь подальше от толпы. Остановились они уже в скалах. Маара подумала, что Данн боялся погони, опасался за поклажу и за жизнь. Их могли и убить за мешки и за бидоны с водой. Она ожидала, что Данн отругает ее, но он даже ничего не сказал. А Маара задумалась. Эти двое обворованных… убил бы их Данн, если бы они проснулись тогда? За кусок хлеба и несколько плодов?

— Тебе тоже нужен нож. И чтобы все видели, что он у тебя есть, — прервал Данн ход ее мыслей.

Они вскарабкались выше, туда, откуда видны были озеро, река и котловина. Горы, которые они пересекли вчера, казались издали свежими и высокими.

— Выходит, ливни пролились где-то в этих горах, — сказала Маара. — Главный поток ушел куда-то в сторону. Иначе озеро было бы больше. И не протухло бы.