Читаем Мабиногион (Волшебные легенды Уэльса) полностью

Hа следующее утро, когда я встал, меня дожидался гнедой конь с гривой ярко-красной, как сырая печень. И я, взяв свое оружие и попрощавшись, отправился домой. Вот этот конь, и клянусь, Кай, что я не променяю его на самого лучшего коня Острова Британии. Hо я никому еще не рассказывал той истории, что рассказал сейчас тебе, и никому не показывал этого места, хотя оно находится во владениях императора Артура".

"А не отправиться ли нам на поиски этого места?" - спросил Оуэн. "Hе говорит ли твой язык, Оуэн, того, чего не желает твое сердце?" - спросил Кай. "Видит Бог,- сказал ему Гвенвифар,- зря ты, Кай, говоришь такое столь доблестному мужу, как Оуэн". - "Клянусь рукой друга, - сказал Кай, - я люблю Оуэна не менее всех вас".

Тут Артур проснулся и спросил, долго ли он спал. "О господин,- сказал Оуэн,- ты проспал совсем недолго".- "Пора ли нам садиться за стол?" - "Пора, господин",- сказал Оуэн. И император со всеми прочими омыли руки и сели за стол. И пока они ели, Оуэн встал, и пошел в свои покои, и приготовил коня и оружие для похода.

И наутро он взял оружие, сел на своего коня и поехал в отдаленную часть света, к пустынным горам. И наконец он отыскал там долину, про которую говорил Кинон, и проехал через нее берегом реки, и увидел крепость, и приблизился к ней. И там он увидел юношей, метающих ножи в цель, и золотоволосого мужа, владельца крепости. И когда Оуэн подъехал, чтобы приветствовать его, он приветствовал его первым и провел в крепость. И Оуэн увидел там зал, и в зале в золотых креслах сидели девы, вышивающие по шелку. И они были еще красивее, чем говорил Кинон, и приняли Оуэна так же радушно, и ему еще более понравились яства, и питье, и посуда, чем Кинону. И золотоволосый юноша спросил Оуэна, куда он едет. И Оуэн сказал: "Я хочу одолеть рыцаря, который сторожит фонтан". И юноша засмеялся и рассказал ему все то, что рассказывал Кинону. И после этого они пошли спать.

И наутро девы приготовили Оуэну коня, и он поехал прямо, пока не достиг поляны, где сидел черный человек. Оуэн еще более поразился его виду, чем Кинон, и спросил у него дорогу, и тот указал ее. И Оуэн поехал той же дорогой, что и Кинон, пока не оказался возле зеленого дерева. И там он увидел фонтан, и мраморную кромку, и чашу на ней. И Оуэн взял чашу и набрал в нее воды, и грянул гром, и поднялась буря, еще более сильная, чем описывал Кинон. Когда же она кончилась и небо прояснилось, Оуэн взглянул на дерево и не увидел на нем ни единого листка. И прилетели птицы, и уселись на ветвях, и запели. И когда Оуэн слушал их пение, он увидел рыцаря, скачущего к нему, и вступил с ним в бой. И они сломали свои копья и обнажили мечи, и Оуэн ударил рыцаря мечом по шлему и рассек ему шлем, подшлемник, кожу и кость так, что меч достиг мозга. И черный рыцарь увидел, что рана его смертельна, и повернул коня, и ускакал. И Оуэн поехал за ним, ибо он не хотел его добивать, но не хотел и упустить. Вскоре он увидел большую сияющую крепость и подъехал к ее воротам, в которые заехал черный рыцарь, но, когда Оуэн хотел последовать за ним, решетка ворот упала прямо на коня Оуэна, разрубив его пополам вместе с седлом и шпорами. И половина коня осталась снаружи, а Оуэн на другой половине оказался зажат между двух ворот, ибо внутренние ворота были закрыты, и он не мог пройти ни вперед, ни назад.

И через решетку он увидел улицу и дома по обеим ее сторонам и еще увидел золотоволосую девушку16 с золотым обручем на голове, в платье из желтого шелка и в туфлях из лучшей кордовской кожи. И она подошла к воротам и попросила его открыть их. "Видит Бог, госпожа,- сказал Оуэн,- я не могу открыть для тебя эти ворота, пока ты не откроешь их для меня".

"Поистине жаль,- сказала девушка,- что я не могу выпустить тебя отсюда, поскольку никогда еще я не видела мужа, более любезного моему сердцу. Любой женщине ты мог стать и лучшим другом, и лучшим мужем. Поэтому я сделаю все, что смогу сделать для тебя. Возьми это кольцо, надень его на палец и приложи этот палец к камню позади тебя, и пока ты будешь держать его так, ты останешься невидимым17. И когда они придут, чтобы убить тебя в отместку за смерть того человека, то не найдут тебя, а я буду ждать в стороне, и ты увидишь меня, хоть я и не смогу тебя разглядеть. Подойди и положи мне руку на плечо, и я узнаю тебя и выведу отсюда". С этими словами она ушла, а Оуэн сделал все, как она сказала.

И вот люди крепости пришли, чтобы убить Оуэна, но не нашли ничего, кроме половины коня, и были весьма удивле- ны. Оуэн же подошел к девушке и положил ей руку на плечо, и она тут же встала и пошла, и он пошел за ней, и она подвела его к входу в роскошные покои и отперла дверь, и они вошли и заперли дверь за собой.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Философия символических форм. Том 1. Язык
Философия символических форм. Том 1. Язык

Э. Кассирер (1874–1945) — немецкий философ — неокантианец. Его главным трудом стала «Философия символических форм» (1923–1929). Это выдающееся философское произведение представляет собой ряд взаимосвязанных исторических и систематических исследований, посвященных языку, мифу, религии и научному познанию, которые продолжают и развивают основные идеи предшествующих работ Кассирера. Общим понятием для него становится уже не «познание», а «дух», отождествляемый с «духовной культурой» и «культурой» в целом в противоположность «природе». Средство, с помощью которого происходит всякое оформление духа, Кассирер находит в знаке, символе, или «символической форме». В «символической функции», полагает Кассирер, открывается сама сущность человеческого сознания — его способность существовать через синтез противоположностей.Смысл исторического процесса Кассирер видит в «самоосвобождении человека», задачу же философии культуры — в выявлении инвариантных структур, остающихся неизменными в ходе исторического развития.

Эрнст Кассирер

Культурология / Философия / Образование и наука
История философии: Учебник для вузов
История философии: Учебник для вузов

Фундаментальный учебник по всеобщей истории философии написан известными специалистами на основе последних достижений мировой историко-философской науки. Книга создана сотрудниками кафедры истории зарубежной философии при участии преподавателей двух других кафедр философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. В ней представлена вся история восточной, западноевропейской и российской философии — от ее истоков до наших дней. Профессионализм авторов сочетается с доступностью изложения. Содержание учебника в полной мере соответствует реальным учебным программам философского факультета МГУ и других университетов России. Подача и рубрикация материала осуществлена с учетом богатого педагогического опыта авторов учебника.

А. А. Кротов , Артем Александрович Кротов , В. В. Васильев , Д. В. Бугай , Дмитрий Владимирович Бугай

История / Философия / Образование и наука