Читаем Мачеха полностью

Те же и генерал, сначала за дверью.

Генерал. Вернон.

Вернон(Фердинанду). Генерал.

Фердинанд в бессилии опускается в кресло, стоящее в глубине слева и скрытое пологом кровати. Вернон поворачивается в сторону двери.

Что вам?

Генерал. Взглянуть на Полину.

Вернон. Послушайтесь меня, подождите! Ей гораздо хуже.

Генерал(с силою открывает дверь). В таком случае я войду.

Вернон. Нет, генерал, послушайтесь меня.

Генерал. Нет, нет. Недвижима, похолодела... Ах, Вернон!

Вернон. Послушайте, генерал... (В сторону.)Надо удалить его отсюда... (Вслух.)У меня осталось очень мало надежды на то, что удастся ее спасти.

Генерал. Как так? Значит, ты обманывал меня?

Вернон. Друг мой, на ложе смерти надо смотреть мужественно, как некогда мы прямо смотрели на жерла заряженных пушек. Я ни за что не ручаюсь, а потому вам нужно пойти... (В сторону.)Ага! (Вслух.)Вам следует пойти за священником.

Генерал. Вернон, я хочу ее видеть, поцеловать

Вернон. Только осторожнее.

Генерал(поцеловав Полину). Она как лед.

Вернон. Это симптом болезни. Бегите за священником. Вы воспитали дочь в христианских правилах, и, если мне не удастся помочь ей, нехорошо будет оставить ее без напутствия церкви.

Генерал. Да, верно. Иду, иду. (Подходит к постели.)

Вернон(указывает ему на дверь). Вот туда.

Генерал. Друг мой, я совсем потерял голову, я ничего уже не соображаю... Вернон, соверши чудо! Ты ведь стольких спас, неужели ты не спасешь этого ребенка?

Вернон. Пойдем, пойдем. (В сторону.)Провожу его, а то он может встретиться с полицией, тогда будет еще того хуже. (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Полина и Фердинанд.

Полина. Фердинанд!

Фердинанд. О боже! А вдруг это последний ее вздох? Полина, ты — моя жизнь! Если Вернон не спасет тебя, я последую за тобою, и мы снова будем вместе.

Полина. Тогда я умру без сожаления.

Фердинанд. То, что могло спасти тебя, если бы доктор пришел раньше, освободит меня от жизни.

Полина. Нет, будь счастлив.

Фердинанд. Без тебя нет счастья!

Полина. Ты возвращаешь меня к жизни.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и Вернон.

Фердинанд. Она говорит, она открыла глаза.

Вернон. Бедняжка! Она засыпает! Каково-то будет пробуждение?

Фердинанд садится на прежнее место и берет руку Полины.

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же, Рамель, следователь, протоколист, врач, жандарм и Маргарита.

Маргарита. Господин Вернон, пришли судейские... Господин Фердинанд, уходите!

Фердинанд уходит через левую дверь.

Рамель(жандарму). Наблюдайте за всеми выходами из дома и ждите наших распоряжений... Доктор, можем мы пробыть здесь некоторое время, не причиняя вреда больной?

Вернон. Она спит, сударь. Спит последним сном.

Маргарита. Вот чашка с остатками отвара, в ней мышьяк; я сразу заметила, когда хотела убрать чашку.

Врач(осматривает и пробует содержимое чашки). Несомненно, что сюда добавлено какое-то ядовитое вещество.

Следователь. Возьмите жидкость для анализа. (Видит, что Маргарита поднимает с полу какую-то бумажку.)Что это за бумажка?

Маргарита. Да так, ничего.

Рамель. В подобных случаях для следствия все важно. Господа, мы исследуем эту бумажку позднее. Нельзя ли удалить из дома господина де Граншана?

Вернон. Он пошел за священником, но скоро вернется.

Следователь(врачу). Осмотрите ее.

Врачи совещаются у постели больной.

Рамель(следователю). Когда генерал вернется, мы решим, как поступить в отношении его.

Маргарита плачет, стоя на коленях у постели. Врачи, следователь и Рамель сходятся на авансцене.

(Врачу.)Итак, доктор, по вашему мнению, болезнь мадемуазель де Граншан, которую мы видели третьего дня совершенно здоровою, даже веселой, является следствием преступления?

Врач. Симптомы отравления налицо.

Рамель. А остатков яда, содержащихся в чашке, достаточно для официального доказательства?

Врач. Вполне достаточно, господин прокурор.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Борис Годунов
Борис Годунов

Фигура Бориса Годунова вызывает у многих историков явное неприятие. Он изображается «коварным», «лицемерным», «лукавым», а то и «преступным», ставшим в конечном итоге виновником Великой Смуты начала XVII века, когда Русское Государство фактически было разрушено. Но так ли это на самом деле? Виновен ли Борис в страшном преступлении - убийстве царевича Димитрия? Пожалуй, вся жизнь Бориса Годунова ставит перед потомками самые насущные вопросы. Как править, чтобы заслужить любовь своих подданных, и должна ли верховная власть стремиться к этой самой любви наперекор стратегическим интересам государства? Что значат предательство и отступничество от интересов страны во имя текущих клановых выгод и преференций? Где то мерило, которым можно измерить праведность властителей, и какие интересы должна выражать и отстаивать власть, чтобы заслужить признание потомков?История Бориса Годунова невероятно актуальна для России. Она поднимает и обнажает проблемы, бывшие злободневными и «вчера» и «позавчера»; таковыми они остаются и поныне.

Александр Николаевич Неизвестный автор Боханов , Александр Сергеевич Пушкин , Руслан Григорьевич Скрынников , Сергей Федорович Платонов , Юрий Иванович Федоров

Биографии и Мемуары / Драматургия / История / Учебная и научная литература / Документальное
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман