Мачеха для сына Принца

С этими словами я откусил круглый аппетитный кусочек пропеченного теста и еле сохранил лицо. Понимаю реакцию сына, похоже, творение рук Веры – полная дрянь. Я не преувеличиваю – трудно понять, что не так, но язык жжет, а мысль о повторном укусе вызывает тошноту. «Спасибо» воспитанию маменьки, я героически прожевал и проглотил кушанье. Куда бы отойти под благовидным предлогом? Я ждал любого телефонного звонка, как манны небесной. Но аппарат на подоконнике молчал.

Яна, тем временем, дорезала яблоко и села за стол. Хлебнула свой любимый чай с бергамотом, откусила маленький кусок пончика. Темные брови сошлись на переносице.

- Вера, - осторожно позвала она нашу помощницу, - мне кажется, или в плюшках многовато соли?

Вот в чем подвох! Медсестра вздрогнула, схватила пончик, откусила. На лице одновременно отпечатались страх и отвращение. Она нервно проглотила свою еду и щедро запила чаем. Потом растерянно заморгала.

- Не знаю, ничего не понимаю! Соли я положила как обычно… Вот с сахаром могла переборщить во второй партии теста. Всю пиалку не глядя бухнула через край. Но вроде там немного оставалось.

Она подскочила и дернулась к рабочему месту на кухне.

- Пап, я порисую на сарае? – торопливо произнес Матвей.

Интересно.

- Побудь пока здесь, сын, - я прищурился.

Вера чуть ли не нос засунула в маленькую белую сахарницу. Спутать емкость было сложно, прямо на крышечке красовалась округлая надпись – сахар. Медсестра не выдержала и залезла туда пальцем.

- Соль! Ну надо же! Как я могла сразу не попробовать? Но откуда я тогда брала сахар для первого теста?..

Яна посмотрела на нее.

- Утром здесь был сахар, я пила кофе с ним и молоком. Немного положила Кирюшке в кашу.

- Пап, я во двор!

Факты в моей адвокатской голове наконец слились в одну картину.

- Стоять, - приказал я сыну, - это ты насыпал в сахарницу соль?

Глазенки шкодника забегали.

- Я спутал…

Ага, конечно.

- С чего ты вдруг вообще полез к банкам?

Кончики ушей пацана покраснели.

- Матвей, - вдруг нарушила тишину Яна, - нельзя шутить с едой. Ведь кто-то может отравиться!

В ее голосе не было зла, скорее, сквозила тревога. Но сын вздрогнул и разревелся. Убежал на улицу, и я уже не стал его останавливать. Яна тоже встала из-за стола, но за мальчиком не бросилась. Хозяйка дома выглядела испуганной.

Верочка же быстро взяла себя в руки.

- Малыш наверняка хотел как лучше, - защебетала она, - думал помочь. Ругаться в таких случаях не нужно, ведь можно отбить всякую охоту что-то делать по дому!

Вера, конечно, была любезна, но я понимал, она не права. Мотя просто хотел испортить варево нежеланной гостьи. И Яна совершенно верно его отчитала. Приди ему в голову сунуть в тесто чего покруче, мы бы сейчас расхлебывали проблемы с малышом.

Мякинину слова медсестры не на шутку расстроили, как и весь конфликт, видимо. Вон уже глаза на мокром месте. Да уж, милый семейный обед. Не послала бы она меня подальше после всего этого.

- Вера, - я был просто приторным, - ты уже можешь отправиться отдыхать. Огромное тебе спасибо и вот… Не обижайся, но тебе пригодится.

Всучил медсестричке приготовленный еще в пути маленький белый конверт с материальным бонусом. И, не дав опомниться, ласково оттеснил к дверям. Вернулся к Яне.

- Все хорошо, - то ли спросил, то ли сказал, погладив по спине, - посмотри за Кирей, я найду Матвея.

Сын топтался на заднем дворе у небольшого сарайчика. Одна из стен сооружения была обита темными ровными листами металла. Яна выдала Матвейке цветные мелки и разрешила рисовать здесь, когда на улице хорошая погода. Вот и сейчас он стоял на солнышке и выводил на импровизированной школьной доске буквы. Мальчик уже не плакал, но тяжело сопел.

- Яна выгонит нас?

Он увидел меня и задал вопрос с искренней досадой, на которую только было способно его маленькое сердечко. Я усмехнулся.

- Нет, конечно. Но ты должен понимать, что сделал плохо.

Мой мозг тоже опасался, что если Яна, как воспитанная девушка, и не выставит нас, то определенные выводы сделает. А вот душа верила, всё будет хорошо – меня и моих детей любят, примут и всегда поймут. Хотя таких признаний Яна и не делала.

- Вера хочет на тебе жениться, - со знанием дела заявил Матвей, - она испекла пончики, чтобы ты в нее влюбился, а не в Яну. Вера звонила своей маме, спрашивала, как печь. Она говорила по телефону, что Яна ничего не умеет! Но ты ей не верь! Это Вера не умеет играть! И не читает нам!

Матвейка рассказывал горячо, почти кричал. Да, похоже, общение с милой медсестричкой пора сворачивать. Вовремя я передал ей конверт.

- Ну тише, тише, успокойся.

Я сел на бревно, оставшееся от строительства, и похлопал ладонью по месту рядом. Сын подошел и тоже опустился на деревяшку.

- Яна теперь думает, что я плохой? – с тревогой спросил он.

- Нет, - быстро ответил я и сам не понял природу своей уверенности.