Мачеха для Золушки

– Это не все: «…проплясала она до самого вечера и хотела уже домой возвращаться, но королевичу хотелось узнать, чья это дочка-красавица», так… он пошел ее проводить… короче, она от него убежала и взобралась на голубятню. Вот! «И дождался королевич, пока не пришел отец, и сказал ему королевич, что какая-то неизвестная девушка взобралась на голубятню. Старик подумал: „А не Золушка ли это?“ – и велел принести топор и багор, чтобы разрушить голубятню, но в ней никого не оказалось».

– И в чем проблема? – пробормотал Виктор Филимонович, все еще не в силах открыть глаза.

– Багор. Это ведь инструмент для тушения пожара?

– Доча… Если ты хочешь узнать, чем тушат пожар, не нужно мне для этого читать спозаранку сказки.

– Нет, ты скажи – багор нужен для тушения пожара?

– Для высотных зданий это не актуально. Он нужен в личном хозяйстве, должен висеть на пожарном стенде. И как показывает практика…

– Спасибо. – Зойка пошла потихоньку к двери.

– А как он тебе вообще? – спросил отец.

– Кто?

– Королевич.

– Тяжелый случай, – вздохнула Зойка. – Он называет Маринку Марикой – ударение на «а». Представляешь?

– И что?.. – не понял отец.

– Это очень нежно.

– Понятно. А при чем здесь багор? – потянулся Виктор Филимонович, окончательно проснувшись.

– Притом, что сегодня, еще затемно, Елисею привезли четыре корзины голубей из имения Абакара. Он совсем обалдел. До сих пор мечется между голубятней и сеновалом – куда кого засунуть.

– И что?

– Зачем Абакару отдавать нам своих голубей?

Виктор Филимонович задумался. Потом пожал плечами, сдаваясь.

– Вдруг его голубятня сгорит? – невинно предположила Зойка.

– С чего это? – напрягся отец.

– В голубятне в полу есть лаз в яму для пленных, – сказала Зойка, внимательно глядя отцу в лицо.

– Я не ослышался? – Филимон Викторович медленно сел на матраце.

– Ладно, пап, я уже поняла – ты не в курсе, извини, – Зойка стала пятиться к двери.

– Какие пленные? Что ты несешь? Кто сказал?!

– Тимурка сказал, я думала – ты в курсе, а ты ничего…

– Почему Тимурка сказал тебе о яме?

– Потому что туда могут посадить вашу Горгону.

Виктор Филимонович застыл, тяжело дыша и глядя перед собой. Потом поднял тяжелый взгляд на дочь.

– Прошлой ночью она сидела в погребе. – Зойка предупредила этот его вопрос и следующий: – Абакар ничего не знал. Он сам удивился, что ее изолировали.

– И ты пришла с утра спросить меня про багор? – прошептал Виктор Филимонович. – И для этого читала сказку?

– Пап, я же не могла тебе сонному все сразу выложить. Мне нужно было знать, ты в курсе? Вон как аккуратно я все сделала, а у тебя все равно давление сто семьдесят на сто. А если бы сразу…

– Выйди, я оденусь.

– Пап, в этой сказке еще про дерево написано. Все в точности, как и было.

– Какое еще дерево?!

– Не кричи. Дерево называется груша. Золушка залезла туда, а дерево срубили. Но она все равно убежала.

– Ладно, я понял – ты вчера залезла на грушу, ее срубили. Развлекайся дальше.

Уже стоя у двери, Зойка решительно обернулась:

– Нет, я так не могу – ты черт знает что обо мне думаешь! Спроси, зачем я залезла на грушу!

Виктор Филимонович хотел ответить резко, потом посмотрел на дочь и понял, что это серьезно:

– Зачем ты залезла на грушу? Так?

– Так. Потому что Тимурка заметил, что я сижу у двери в погреб. А в погребе была Горгона. Он разозлился, что я ее нашла, и схватил меня за руку. Я его укусила, вырвалась и залезла на дерево.

– Отлично. Мы все выяснили. Теперь уходи.

– Пап!

– Что еще?

– Спроси меня, зачем я сидела у погреба.

– Наверное, чтобы поглазеть на особу, которую называют Горгоной. Не копошатся ли у нее змеи на голове. Черт возьми, скажи сразу, чего ты хочешь?

– Не могу. Я не должна сама рассказывать. Ты должен это у меня выпытать!

– Вот сейчас я оденусь и выпорю тебя. Достаточная будет пытка, чтобы ты наконец сказала что-то внятное?!

– Вполне! Я обещала открыть замок, если Горгону запрут.

– Не понял. Кому обещала?

– Крестной, – выдохнула Зойка.

В комнате установилась тишина. Зойка задержала дыхание, чтобы слышать, как дышит отец. А Виктор Филимонович перестал дышать, соображая. Так они и плыли вдвоем в тягучем напряжении – глаза в глаза. Виктор Филимонович выдохнул первым:

– Аделаида просила тебя помочь Горгоне?

– Она ее называла «моя давняя приятельница Марго, стильная штучка».

– Давай еще раз: наша нахлебница, крестная, знала, что Марго приедет в гости к Абакару?

– Знала.

– Это что же получается?..

Виктор Филимонович предположил, что Марго подослала к нему в дом бомжеватую старушку для слежки.

– Но она действительно моя крестная, – заметила Зойка.

– Значит, Марго подослала крестную! Нет, это полный бред. Зойка, выйди, мне нужно побыть одному, я плохо соображаю, когда ты копаешься в моей голове.

– Пойдем сначала позавтракаем вместе.

– Какой тут может быть завтрак после твоих… сказок?!

– Я съем оладьи, Дездемона их уже печет – слышишь, пахнут. А тебе в сто граммов водки закину три свежих желтка.

Удивленно посмотрев на дочь, Виктор Лушко согласился:

– Ладно. Но три – многовато. Два.

Садовник