Мачеха для Золушки

– Так значит, я не более, чем злобная мачеха, желающая извести дочь мужа? – Катрин говорила спокойно, но только ей было известно, какими усилиями давалось это спокойствие.

Она полностью взяла на себя заботы о доме, привела его в порядок, сделала все то, до чего ни разу не дошли руки ее мужа. Воспитывала падчерицу, обучала ее, как своих дочерей. Боролась с ее репутацией дурочки, чтобы у девчонки появился шанс на свою семью и нормальное будущее. Делала все, чтобы их семья была правильной и благополучной в глазах общества. А на деле что? Ее считают всего лишь злобной мачехой, отравившей жизнь падчерицы.

К кухарке речь вернулась на редкость быстро.

– Вот, посмотри Селина, на эту благовоспитанную ледь. Тебя манерам учит, а сама под дверью подслушивает.

Катрин сжала и разжала кулаки. Не срываться, не забывать о своем воспитании, не опускаться до уровня этой необразованной бабы.

– Марта. Даю тебе ровно три дня. Чтобы подыскать другое место для службы. Я отпишу мужу, почему ты получила расчет. Думаю, он поддержит меня.

Пожилая женщина презрительно скривилась, Селина вскочила из–за стола, и бросилась к мачехе.

– Леди Катрин, прошу вас, не увольняйте Марту, она не со зла! Пожалуйста, у нее никого нет, кроме нашей семьи! Позвольте ей остаться! – в волнении девушка не отводила взгляда от лица мачехи, губы ее дрожали.

– Леди Селина. Прислуга не должна злословить, особенно о тех, у кого служит. После того, как Марта покинет наш дом, может говорить обо мне все, что угодно.

– Не унижайся, перед этой ледью, моя девочка, она еще получит от судьбы по заслугам. Я уж найду, где пристроиться, и тебя сумею забрать.

Леди Катрин подняла брови, и смерила кухарку уничижающим взглядом.

– Я с рождения получила от судьбы, так сказать, задатком, – горько усмехнулась она, – И не могу сказать, что уже чего–то боюсь. Лично твоими усилиями, девочка ходила в обносках, и даже читать не умела. Что бы ее ждало в будущем? Замужество с безродным крестьянином–серобником? Или одинокое прозябание в разваливающемся доме после того, как ее отец покинул бы этот мир?

На кухне повисла гнетущая тишина, которую нарушил робкий голос Селины.

– Леди Катрин. Вы очень много для меня сделали и делаете. Я очень благодарна вам, за вашу заботу, и знаю, что вы не желаете зла. Прошу вас. Марта была кормилицей еще у моей матушки… Она всегда была рядом со мной, даже когда отец с головой ушел в дела. Вы можете нанять другую женщину на кухню, но позвольте остаться ей в этом доме… – голос дрогнул, и она замолчала, не желая расплакаться. Не сейчас, леди Катрин уважает тех, кто умеет контролировать себя, но как сложно быть убедительной, когда сердце гулко колотится о ребра.

Катрин смотрела на падчерицу, и в памяти невольно всплыла картина из далекого детства.

Маленькая девочка переходит из комнаты в комнату, сколько ей, четыре, пять лет? Почему добрая и мягкая Нэн не пришла сегодня? Она всегда тепло обнимала перед сном, и пела колыбельные. А сегодня не пришла. Девочка ждала ее в темной спальне, но Нэн не появилась.

Страшно скрипят половицы под ногами, с картины сурово смотрят неизвестные люди. А вдруг привидение? Нужно только отыскать Нэн, та возьмет на руки, и снова станет спокойно.

В коридоре слышатся шаги, и она бежит, ожидая встретить самого родного человека, но вместо этого натыкается на тетку. Высокая, худая женщина, с плотно сжатыми губами, чем–то напоминает паучиху. Девочка ее боится, но не смеет сдвинуться с места.

– Леди Катрин, кто позволил вам покинуть спальню? – голос тетки такой же сухой, как и она сама.

– Я искала Нэн…

– Нэн? Ты больше не нуждаешься в няньке. Вернись в спальню, или будешь наказана.

Девочка не двигается с места.

– Где Нэн?

– Не заставляй меня повторять дважды. Нэн больше не появится. – тетка плотнее поджимает губы, приходится подчиниться.

На утро вместо Нэн приходит какая–то девушка, которая больно расчесывает волосы, и помогает одеться.