Мачеха (СИ)

Перед ужином мы все трое сидели возле телевизора и смотрели центральные новости. Взрывами, пожарами и неизлечимыми болезнями нас уже попугали досыта и теперь старались взбодрить, демонстрируя достижения современной медицины. Какой-то женщине из провинциального городка крупно повезло и столичное светило хирургии согласилось сделать ей операцию по пересадке какого-то внутреннего органа. Диктор долго объяснял, как это сложно и как благодарна должна быть женщина светилу. Потом нам поведали, откуда берутся имплантанты и как плохо они, бывает, приживаются. И, конечно же, несколько раз напомнили, что светило будет делать дорогостоящую операцию совершенно бесплатно.

С моего языка уже готово было сорваться едкое замечание на тему махрового популизма даже в такой области, как медицина, но тут мой взгляд упал на лицо Евгении Сергеевны. Она сидела, подавшись в сторону экрана, и ловила каждое слово диктора. По ней было видно, что эта тема ее сильно волнует, а во взгляде женщины я уловила отблески затаенной боли.

Все это меня настолько поразило, что я предпочла вжаться в спинку дивана, чтобы выпасть из поля зрения нашей гостьи, и ничем ее не потревожить. Наверное, кто-то из ее близких серьезно болен, вот она и переживает.

Сюжет закончился, Евгения Сергеевна расслабилась и тайком бросила взгляд на нас с Алиной, проверяя, не заметили ли мы ее состояния. Я постаралась сделать безразличный вид, а Алька итак ничего не видела, занятая чтением телепрограммы.

После всего этого в моей душе снова закопошилась тревога. Объяснить это чувство я себе не могла, но оно было такое прилипчивое, что даже после того, как мы с Алькой перед сном почитали, я еще долго возилась в темноте, не в силах заснуть от неопределенных назойливых мыслей.

На следующий день позвонила Татьяна и предупредила, что придет на ужин. Это внесло некоторую сумятицу в нашу размеренную жизнь, потому что Алина с Евгенией Сергеевной никак не могли прийти к согласию по поводу главного блюда к столу. Я вручила им деньги и выпроводила на улицу, посоветовав решить этот важный вопрос по пути на рынок. Немного прибравшись дома, я в задумчивости остановилась над чемоданом Евгении Сергеевны, который стоял в Алькиной комнате за письменным столом. Мне было очень стыдно, но я отчетливо осознавала, что через минуту буду рыться в вещах нашей гостьи. Это желание посещало меня уже не раз, питаемое мыслью, что про Евгению Сергеевну мы знаем только то, что она сама нам рассказала. Лично мне хотелось бы узнать побольше.

Не в силах дальше бороться с острым желанием получить дополнительную информацию, я вытащила чемодан на середину комнаты и попыталась открыть крышку. Не тут-то было! Чемодан оказался заперт. Конечно ничего удивительного в этом не было, все-таки человек гостит в чужом доме, но меня этот факт просто подстегнул. Открыть замок было для меня делом плевым. Сколько я таких пооткрывала за свою жизнь! Не чемоданных, конечно, а, например, от почтового ящика. Разница в них небольшая.

Через минуту чемодан стоял передо мной с открытой пастью, приглашая покопаться в своих недрах. На первый взгляд в нем не лежало ничего особенного — шерстяная кофта на случай внезапного похолодания, смена нижнего белья и внушительных размеров матерчатая косметичка, сработанная под гобелен. Она-то меня и заинтересовала. Открыв сумочку, я сразу же увидела достаточно большой флакон темного стекла и рядом белую ситцевую салфетку. На флаконе была приклеена этикетка с аккуратной надписью «Эфир». Салфетка явно предназначалась для того, чтобы смачивать ее жидкостью из флакона.

Я тут же вспомнила сакраментальную фразу из отечественной кинокомедии: «Вы не скажете, как пройти в библиотеку?», а перед глазами всплыл образ Георгия Вицына. Я повертела в руках флакон, зачем-то понюхала салфетку, хотя было видно, что она девственно чиста. «Для чего ей нужен эфир?» — возникла в голове мысль. Я попыталась вспомнить для каких целей применяют этот препарат, но кроме усыпления ничего в голову не приходило. Ладно, подумаю об этом потом, а сейчас нужно вернуть чемодан в прежнее положение. Через минуту вещь заняла свое место, а еще через двадцать вернулись с рынка Алина с Евгенией Сергеевной.

Мы занялись приготовлением ужина и это немного отвлекло меня от неприятных мыслей. Ровно в пять раздался звонок в дверь и появилась Танька с нарядной коробочкой, в которой лежал мой любимый торт «Птичье молоко».

Представив друг другу наших гостей, я предложила пройти к столу, потому что аппетитные запахи давно уже тревожили мое обоняние. На ужин была курочка, запеченная с чесноком, картофельный салат и пышная румяная шарлотка.

— Тетя Женя. — мурлыкала от удовольствия Татьяна. — Как у вас так вкусно все получается? Я вот тоже курицу с чесноком иногда запекаю, но ее же не сравнить с вашей. В чем секрет?

— И тебе не жалко бедную птицу? — ввернула я, потому что Танька при своей огромной любви к животным отнюдь не была вегетарианкой.

Подруга смолчала, так как уже привыкла к моим подколкам.