Мачехина дочка (СИ)

Последние слова папа-барон сказал нарочито громко. Подозрительный шорох за дверью подтвердил, что они были услышаны теми, кому они и предназначались. Лили вылетела из гостиной, громко хлопнув дверью. Мы остались сидеть за столом, хотя утро было безнадежно испорчено. Тишина была настолько гнетущей, что мне непременно захотелось ее нарушить. Сказала первое, что пришло в глову:

— Папа, а о каком кулончике шла речь?

Да-а-а, иногда самая гнетущая тишина — лучший вариант, чем необдуманные слова. Мама подскочила, словно ее вдруг кто-то уколол, и сорвалась на крик.

— Кулончик?! Это все, что тебя интересует?! Агата, немедленно отправляйся в свою комнату и подумай над своим поведением! — После чего выскочила из гостиной, даже не поставив чашку на стол.

— Гота, сколько раз я тебя предупреждал, что твоя непосредственность меня уморит? — спросил папа-барон, и голос его звучал совсем не весело. — Обычный кулончик. Золотой, с подвеской-капелькой. Лили была в городе с графиней и та потащила ее в лавку ювелира. Там Лили увидела этот злосчастный кулончик и тетка уверила ее, что он очень подойдет к ее глазам.

— Так а почему ты ей его не купил? Он такой дорогой? Купил бы и не отдал, делов-то…

— Во-первых, он действительно не дешев. Золото сейчас в цене. Во-вторых, ты и сама знаешь, что до замужества вам действительно не положено носить золото. Так зачем покупать вещь, которой ты не можешь порадоваться по-настоящему? В-третьих, не стоит хамить ювелиру, который поинтересовался, хватит ли у молодой дамы кредита на такую вещь. Я знаю этого мастера уже много лет и не намерен с ним ссориться из-за одной невоспитанной девицы. Ладно, Гота, бери свои булочки и иди к себе. Не стоит огорчать маму еще больше. Да, кстати, в следующий раз думай, что говоришь, ты же знаешь, как сильно твоя мама переживает по поводу приличий. Пойду ее успокаивать, а то у меня еще полно работы, а…

— А дела сами не сделаются — перебила я его. — Поцелуй маму и от меня!

К себе так к себе. Если бы последнее слово осталось за мамой, я бы, наверное, возмутилась. Лили устроила скандал, а меня-то с чего наказывать? Но папа-барон не отсылал меня в наказание за что-то, а просто просил. Подумаешь! Посижу сегодня дома. Не в первый раз. Спокойно пройти к себе не получилось. Дверь в комнату Лили была открыта и баронесса стояла на пороге. С чего бы это? Не меня же она ждет, в самом деле? Как оказалось, все-таки, меня.

— Ты не думай, что вы со своей мамашей тут все захапали! — заявила мне Лили, вздернув подбородок. — Вот как стану королевой, живо выведу вас на чистую воду! — Лили, — слегка опешила я, — Королю 56 лет, и он женат, а кронпринц давно помолвлен, об этом знают все даже в деревнях.

— Зато второй принц — свободен. И вот увидишь, на балу он непременно влюбится в меня!

Её логика всё ещё ускользала от меня, но я видела, что Лили едва сдерживается, поэтому продолжала её слушать. Потом уточню у папы-барона, что к чему.

— Но, Лили, баронесс же не приглашают на этот бал.

— Это таких деревенщин, как ты, не приглашают! А мне тетушка обещала. — На лице Лили наконец-то проявилось ее обычное высокомерие.

Фух, хорошо, а то я уже начала бояться.

— А когда я стану женой второго принца, я смогу стать и королевой.

— А-а. Ну да, действительно. — Я покивала головой и пошла к себе в комнату.

Ну что тут скажешь? Либо она слегка повредилась умом от переживаний. Либо — я. Либо меня только что посвятили в коварный план свержения правящего монарха ради возможности отомстить нелюбимой мачехе. Надо будет, при случае, сказать папе-барону, что Лили немного не в себе. Поскольку у меня обнаружилась куча свободного времени, а за недошитую картину браться не хотелось (успею еще, когда мама опять о ней вспомнит, да и не так уж там много осталось), я решила написать письмо Хельге.