Мачо чужой мечты

— Он ее обманул, — зашептала Олеся, — устроился за чужой счет, воспользовался добротой Сони и ее мамы Тильды Генриховны, обвел женщин вокруг пальца. Заявился в Москву из какой-то дыры. Думаю, хитрый Вяльцев мигом понял, с кем имеет дело. Сонечка выглядела наивным ребенком, Тильда точь-в-точь такой же была, они всему верили. Я им сто раз говорила, проверьте мужика, кто он, откуда, чем дышит! Нет, сразу его полюбили, к себе прописали, и сами знаете, что получилось. Андрей убил Соню.

Олеся низко опустила голову, я испытал прилив неприязни к Вяльцеву. Нора быстро приложила палец к губам и задала Олесе вопрос:

— Почему вы так уверены в виновности Вяльцева?

— А кто, кроме него? — грустно ответила Олеся. — У Сони было немного знакомых, из близких лишь я. Сонечка была очень замкнута, ей делалось плохо в чужих компаниях, еще она предъявляла к людям высокие требования и не прощала ошибок, у нее был сложный характер. Но я очень любила Соню, она платила мне той же монетой, всегда прислушивалась к моему мнению. Два раза лишь проигнорировала его. В первый, когда связалась с Андреем, и во второй, родив Марка. Как я умоляла ее не заводить ребенка, в ногах буквально валялась, упрашивала, объясняла: «Вяльцев никогда не станет хорошим отцом».

Нет, она уперлась ишаком и твердила:

«Ты его не знаешь, в Андрее бездна нежности, он просто не приучен демонстрировать чувства».

Все, увы, получилось по-моему, поверьте, я очень хотела бы оказаться не права. «Бездна нежности», получив благодаря прописке доступ к московским съемочным площадкам, ухитрился заработать кучу денег и бросил Соню, купив себе тайком квартиру.

— Вы несправедливы к Вяльцеву, — неожиданно сказала Нора, — сейчас в кино снимают человека независимо от его прописки. Советские времена прошли, теперь главное — талант.

Олеся бросила на Нору уничтожающий взгляд.

— Странная наивность, — фыркнула она, — ну и как отреагирует режиссер, когда к нему заявится чмо с рюкзаком и в калошах? «Здрассти, я будущий Джони Депп, снимите меня в блокбастере». Чушь. Знаете, как устраиваются провинциальные актеры?

— И как? — заинтересовалась Нора.

Олеся поправила густую челку и закинула ногу на ногу, ее черные туфли сверкали лаком.

— Конечно, лучше всего поступить в московский вуз и за время учебы завязать связи. Студентам тяжело, но тем, кто решил покорить столицу, будучи уже взрослым, практически невозможно пробиться.

— Андрей, насколько я помню рассказ Сони, успешно попал в институт, — напомнил я.

Олеся хмыкнула:

— Ага, верно. Вы только не знаете крохотную деталь, коренным образом меняющую все. У Тильды Генриховны имелась ближайшая подруга, Руфь Гиллер.

— Постойте! — воскликнула Нора. — Была такая актриса, очень известная, хорошо помню ее в роли Дездемоны.

— Точно, — закивала Олеся, — она самая. Руфь Соломоновна долгие годы является членом приемной комиссии института, куда Вяльцева приняли с распростертыми объятиями.

— Господи, сколько же ей лет? — восхитилась Нора.

— Тайна, покрытая мраком, — отозвалась Олеся, — сто, двести, триста… Нет ответа.

— Руфь жива? — недоумевала Элеонора.

— Да, и замечательно себя чувствует, но сейчас речь идет не о потрясающем долголетии Гиллер, — вернула беседу в прежнее русло Олеся. — Когда сволочь Андрей появился в квартире Сони, он в первый же день спел арию про свои невзгоды: родителей нет, на последние копейки купил билет в Москву, мечтает стать актером, если не поступит в институт, выбросится из окна… Соня вам рассказывала семейную легенду про то, как ее бабки находили женихов?

— Да, — хором ответили мы с хозяйкой.

— Тильда была добрейшей души человек, — вздохнула Олеся, — про ее наивность я уже сообщала. Она моментально поверила Андрею и, держа в уме дурацкую семейную традицию, кинулась звонить Руфи. Разве Гиллер могла отказать любимой подруге? Андрей попал в вуз. Теперь скажите, где лучше жить? В хорошей квартире, на всем готовом, купаясь в любви жены и тещи, либо в общежитии, питаясь магазинными пельменями?

— Глупый вопрос, — скривилась Нора.

— Вот, вот, — подхватила Олеся, — и Вяльцев оказался того же мнения. Он лишь один раз показал истинное лицо, когда попытался отговорить Соню рожать. Ну а затем в гору пошел, заработал на квартиру и бросил супругу, словно поношенную обувь.

— Быстро обернулся, — констатировал я, — цены на недвижимость растут.

— Он же ничего на жизнь не тратил, — возмутилась Олеся, — ел, пил, гулял и одевался за счет жены, отлично устроился. Соня дура, шла у мужа на поводу, не высовывалась, боялась ему удачную карьеру порушить. Мерзавец! Он ее убил!

— Из-за разрешения на выезд для ребенка? — протянула Нора. — Слабоват повод!

— Нет, — сердито перебила Олеся, — он испугался, что Соня про него правду расскажет.

— Какую? — спросил я.

— Всю. Про поступление в вуз, брошенного сына, измены жене. Мигом имидж мачо-красавчика лопнет!