Мадам

— А чего они боятся? Нужно просто коляску сложить и положить в багажник. Тебя мы посадим.

— Может, заразиться боятся?! — сказала она и громко рассмеялась. Она смеялась так громко и заразительно, что начали гоготать все вокруг, включая меня. — Вот, назначили, ща приедет.

Мы шутили. В Ольге как будто живет какая-то неведомая мне сила. Сила, которая сминает на своем пути все сложности. Как будто их и нет в помине.

* * *

Давайте честно себе признаемся — обществу неудобны такие люди. И когда я говорю про общество, не имею в виду чиновников, которые не строят пандусы и подъемы для людей с ограниченными возможностями. Я имею в виду нас с вами. Охранника, которого обязали поднять неудобного человека. Таксиста, который боится потерять лишнее время на погрузку коляски (ведь у него, поди, жесткий тайм-менеджмент). Мы с вами, которые при встрече с таким человеком, отводим глаза вместо обычной улыбки.

Общество хочет, чтобы они не ездили по улицам с высокими бордюрами. Общество хочет, чтобы неудобные люди сидели по своим квартирам и не высовывались. Да вот хер-то там! У них яйца-то побольше будут. Бордюры, говорите, да они все паралимпиады выигрывают, в отличие от наших футболистов! Они вон в театрах играют и других мотивируют. Неудобные… Да это мы по сравнению с ними жалкие. Жалкие в своем желании казаться нормальными.

Самый лучший день

Мы с моей младшей дочкой ехали на машине покупать ей зимнюю обувь. Из динамиков на полной мощности душераздирающе орал Григорий Лепс, «Самый лучший день». Мы с Таисией почти сорванными голосами подпевали, сопровождая танцем рук. Тая еще и притопывала, я же был ограничен педалью газа и тормоза. В перерывах смеялись и опять подпевали. Каждая нота, каждый слог, которые закладывал создатель этой песни, были нами выстраданы, прожиты и отпущены. Идиллия в отношениях отца и дочки. Как мы дошли до этого?! Ща расскажу.

Начнем с того, что я ненавижу шансон. Я рос в Новокузнецке, и культ шансона там был безоговорочен. Понятно, что он был везде и игнорировать его было сложно. Из каждого утюга передавали поздравительную песню для лучшей женщины Ильинки — «Молодую» Амирамова.

Эти песни засели в мозг навсегда. Недавно ехал в такси, заиграла «Я не ною о судьбе». И вот я уже тихонько пою: «Лучшее храня в себе…» Ненавижу! «И признанием тебе досаждая…» Я пишу этот текст под новый альбом LIMP BIZKIT «Still sucks». Кстати, не согласен с названием.

Классный альбом. Но в голове крутится «Эх, молодая…». Теперь вы понимаете, откуда я знаю почти все песни Григория.

У Таисии еще интереснее. Они несколько лет возвращаются из школы со своей подругой Соней по одному и тому же маршруту. Их пути расходятся около большой круглой тумбы с афишами. Говорить просто «пока-пока» им быстро наскучило, и они стали произносить имена с афиш:

— Пока, Филипп Киркоров!

— Пока, Григорий Лепс.

Им так понравилось произношение странного и загадочного «Григория Лепса», что они стали использовать только его:

— Пока, Григорий!

— Пока, Лепс.

Потом они нагуглили про таинственного незнакомца…

Как-то Тая выходила из кухни и прокричала: «Самый лучший день!» Я находился в другой комнате и на автомате заорал: «Заходил вчера». Мне тут же парировали смеющимся голосом: «Ночью ехать лень…» Решение, что слушать в машине воскресным вечером по пути за обувью, даже не обсуждалось. А потом мы включили «Рюмку водки»…

Сказки для взрослых

1937 год. Ленинград. Время — 2.04.

Сильный стук в дверь. Сонная женщина пошла открывать. На пороге — мужчины в военной форме.

— Семья Соболевых здесь проживает?

— Да, у себя они.

— Мы пройдем.

В это время за дверью одной из комнат шел еле слышный диалог:

— Ну все, Виктор, дошутился. Говорила тебе — не надо так много историй на кухне рассказывать.

— Милая, тут какая-то ошибка. Им нужны скорее всего какие-то сведения…

— Ты хоть раз слышал, чтобы оттуда кто-то возвращался? На вот, бабушкино… Спрячь куда-нибудь.

Мужчина взял молоток и черную шкатулку. В дверь долбили…

2019 год. Санкт-Петербург. Время — 14.04.

— Дима, молодец, что согласился помочь мне.

— Не вопрос, пап, спасибо, что согласился заплатить три косаря.

— Один черт проиграешь их.

— Это называется задонатить. Я прокачиваю свои скилы.

— Ты целыми днями играешь! Нельзя так. Давай, растирай низ.

Двое клеили обои в большой светлой комнате.

— Бать, ну это же мои деньги. Так?

— Так.

— Это же моя жизнь. Так?

— Так. Но ты ее гробишь. Ты постоянно в этой виртуальной реальности! Мать говорит, вообще перестал с ней общаться.

— А ты постоянно на работе. Ремонты свои бесконечные делаешь.

— Я зарабатываю на жизнь! Давай внахлест! Растирай.

Они быстро терли тряпками только что приклеенную полосу обоев, разглаживая небольшие складки и выдавливая пузырьки воздуха и клея.

— Не понимаю я этого.

— Чего именно? Давай отрезай.

— Вот вы с дядей Пашей уже лет двадцать эти ремонты делаете. И что в итоге?

— Сам знаешь! Мажь!