Мадам Флёр

Салон – это, прежде всего, его хозяйка – женщина, вокруг которой собирается круг ее друзей и поклонников. Характер салона определяли, разумеется, и его постоянные посетители; это был определенный, но не точно очерченный круг людей. Каждый салон (а нынче их осталось не так уж много) гордился своими знаменитостями и предоставлял им способную их оценить аудиторию. Кроме того, имели значение просто дружеские и семейные связи хозяев салона; так, например, мадам де Жерве состояла в дружбе с самим президентом, привечавшим у себя эту умную и очаровательную женщину. В результате в ее салоне собирались как люди, связанные общими интересами, литературными и политическими взглядами, так и те, кто бывал там, не разделяя полностью умонастроения кружка. Быть принятым в салоне мадам де Жерве означало получить определенный социальный статус без причисления к той или другой литературной или политической партии.

Салоны имели обычно твердо фиксированные дни и часы; у мадам де Жерве принимали каждый вечер, начиная с четырех, у мадемуазель де Флори по воскресеньям, у четы Клемен по субботам. Человек, однажды принятый в салоне, мог уже приезжать без приглашения. В разные дни у мадам де Жерве собиралось до восьми-десяти человек. Обычай назначать определенный день недели, в который хозяева ждали гостей, в том числе и не приглашенных заранее, был очень удобен, так как каждый истинно светский человек (а таковыми весьма стремились стать представители буржуазного сословия, алкавшие подобной жизни, как глотка воды в пустыне) мог планировать свои дни и недели. Виконт де Моро имел возможность всякий день посещать салоны, ежели бы ему этого хотелось, ибо везде был представлен и вхож; но в действительности, разумеется, выбрал для постоянных визитов тот салон, где собиралось наиболее интересное и приятное ему общество.

В салонах никогда не танцевали, для этого существовали балы; и, как правило, ограничивались очень скромным угощением – кулинарному искусству нужно отдавать должное на званых обедах и ужинах, а не во время бесед. Здесь гости были заняты другим. Слушали музыку, пение, стихи – когда среди гостей присутствовали поэты, певцы или музыканты. Но главное, гости беседовали.

Светская беседа была основным и излюбленным занятием завсегдатаев салонов и вторым, после расследований, любимым времяпрепровождением виконта де Моро. Именно потому он желал приобщить к этому Флер, открывшую ему свою душу и так понравившуюся ему; хотел, чтобы она разделила с ним эту радость, ведь ей определенно должно было хватить для того и образования, и начитанности, и ума. Он, разумеется, не стал говорить этого ей, сославшись на ее возможную полезность в щекотливом деле с дирижаблем, однако истинная причина пряталась где-то между этими двумя – симпатией виконта и его стремлением докопаться до истины.

Светская беседа у мадам де Жерве превозносилась как самое увлекательное интеллектуальное развлечение, одно из высших достижений цивилизованного общества; и она же высмеивалась скептиками как самое пустое занятие, искусство говорить ни о чем. Разумеется, светская беседа, как и любая другая беседа, в большой степени зависела от конкретных собеседников – от их ума, образованности, остроумия и обаяния, – а также искусства подбирать себе таковых, коим Сезар владел в совершенстве. Своеобразие светской беседы, очаровывавшее одних и раздражавшее других, состояло в самой манере разговора и, шире, в манере общения. Иначе говоря, чтобы вести светскую беседу, нужно было быть светским человеком…

Avoir du monde, быть светским, – это, прежде всего, умение обратиться к людям. Парижский свет был сообществом людей, стремящихся нравиться друг другу. Естественно, что первым правилом bon ton, хорошего тона, было умение нравиться людям. У истинно светских людей это умение достигало уровня искусства.

И этим искусством нынче вечером Сезар решил насладиться сполна – дело не должно мешать удовольствию.

Он приехал в салон мадам де Жерве к пяти часам, когда общество уже начало собираться, и был принят с теплотой и радостью. Мадам вышла ему навстречу и приветствовала столь искренне, что Сезар ощутил себя виноватым: он давно к ней не заглядывал.

– Ах, это вы, виконт! Ну как же я рада вас видеть! – она протянула руку в кружевной перчатке. – Признаться, вы умеете меня заинтриговать. Я отослала то письмо, о котором вы просили, – сказала мадам де Жерве, понизив голос, – хотя, признаюсь вам, Сезар, что сгораю от любопытства. Кто эта женщина, которую я пригласила сегодня?

– Вы само очарование, Люсиль, но тайны я вам пока не открою. Возможно, позже.

– И загадочность ваша мне тоже по душе. Что ж, если вы так настаиваете, чтоб я приняла ее, – я приму. Мне следует знать о ней еще что-то кроме описанного в вашем письме?

– Нет, этого хватит. Сделайте лишь вид, что были знакомы с ее мужем, а ее саму видите впервые, хотя и ждали возможности познакомиться. Смерть мужа… сильно повлияла на госпожу де Виньоль, и с нею необходимо обходиться предупредительно.