Мадам Флёр

Видите, я назвала Вас «дорогой», в ответ на Ваше обращение ко мне; как-то так получилось само собой, хотя мы знакомы всего лишь два дня. Вы, действительно, чрезвычайно настойчивы. В другое время это могло бы рассердить меня, но сегодня я настроена тепло, и мой предыдущий отказ Вам был связан исключительно с нежеланием общаться с другими людьми, которых, к тому же, много. Во всяком случае, сегодня. Однажды я непременно посещу с Вами этот салон, коль скоро Вы его так расхваливаете. А если Вы обещаете мне, что в той мастерской, которую Вы хотите мне показать, не будет множества людей, то я с удовольствием приеду туда.

С уважением,

Флер де Виньоль».

Виконт внимательно изучил письмо. Почерк, которым писались письма Жиффару, был другой, однако это могло ни о чем не говорить – ведь некоторые люди обладают настоящим талантом в том, что касается подделки почерков. С другой стороны, сомнительно, что в столь хрупкой женщине кроется столько талантов – и отравительницы, и тайного письмоносца, и писаря, который может писать, как хочет. Вряд ли она сочиняла все эти нелепые и оттого еще более страшные угрозы. Хотя Видок не раз говаривал, что не стоит недооценивать противников.

Сезар перечитал записку еще раз, быстро набросал ответ – цветистые благодарности и обещание подать экипаж в шесть – и отослал с лакеем. Дело было сделано, игра продолжается.

Он встал и начал ходить по гостиной.

Однако отчего это неприятное чувство? Как будто ему хотелось бы, чтобы госпожа де Виньоль оказалась невиновна. Никакой жалости к преступникам, женщинам или мужчинам, неважно, Сезар не испытывал. Честь – да, это одно, но жалость – совсем другое! Она мешает и может стоить тебе жизни. Только вот ему определенно было жаль эту одинокую вдову!

Он представил, как она живет в своем небогатом особнячке, изо дня в день встает, завтракает, сидит в библиотеке или вышивает, обедает, сидит в библиотеке или вышивает, ужинает, читает и молится перед сном. Можно умереть от тоски. Такие красивые женщины созданы для того, чтобы ими любовались, чтобы их ценили и любили, чтобы сами они могли вкусить радость жизни – ведь природа столь щедро их одарила. Или же госпожа де Виньоль занимается общественной деятельностью? Состоит в каком-нибудь кружке с дикими идеями? Нет, не похоже. Женщина, руководящаяся рассудком, а не сердцем, настоящая общественная зараза: она имеет все недостатки страстной и любящей женщины, но ни одного ее достоинства; она без жалости, без любви, без добродетели, без пола. Госпожа де Виньоль не производит подобного впечатления. Однако… Идеальная красота, самая восхитительная наружность ничего не стоят, если ими никто не восхищается.

Любил ли ее муж? И любила ли она его? И почему его, виконта де Моро, волнует именно этот вопрос – больше, чем вопрос о подброшенных письмах?

Решено. Завтра же утром он отошлет человека в Бордо, чтобы тот выяснил все о госпоже де Виньоль и ее семье. Хватит блуждать в потемках.

Глава 9 Дирижабль Анри Жиффара

Коляска виконта остановилась у крыльца особняка госпожи де Виньоль ровно в шесть; сама она тоже не задержалась. Стояли мягкие сумерки, и все же Сезар хорошо разглядел женщину, когда она вышла, – и это платье с тесным корсетом, такое же черное, как всегда, и широкую юбку, и элегантную шляпку. И лицо, одно из самых восхитительных лиц, какие он когда-либо видел.

Ему пришлось напомнить себе, что женщина эта преисполнена коварства, и, целуя ей руку, виконт уже полностью владел собою.

– Я счастлив, что вы приняли мое приглашение, госпожа де Виньоль.

– Если вы не солгали мне и там никого не будет, – произнесла она как-то невесело, и виконт насторожился, уловив эту грусть в ее голосе. Он внимательно вгляделся в лицо собеседницы: открытая коляска выкатила на улицу Вожирар, и здесь было гораздо светлее, уже зажигались фонари. Показалось ли Сезару, или щеки женщины, не тронутые пудрой, были влажными? Она плакала? Отчего бы? Глаза ее блестели и вовсе подозрительно.

– Нет, никого не будет, – ответил Сезар, – только мой друг Анри, его помощник и, возможно, еще Годар заглянет на огонек.

Она заинтересовалась:

– Годар? Тот самый смелый аэронавт, о котором вы говорили в прошлый раз и про которого пишут газеты?

– Да, он у нас некоторым образом знаменитость. Вы еще не сталкивались с ним, конечно же?