Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Сердце Гали бешено заколотилось. Стало трудно дышать. Она вскочила на ноги и заметалась по комнате.

– Я, я… я ничего… я просто ждала подругу…

– Два часа, по такой погоде? Видимо, очень важная встреча? А я тебе так скажу – ты «стояла на ливере».

– Что-что?

– Не понимаешь? Или притворяешься? Ты должна была им от сигналить, если что не так.

У Гали подкосились ноги, она рухнула на табуретку и расплакалась. Слезы текли рекой. Ярослав налил стакан воды и подтолкнул его сердито к краю стола. Он терпеливо ждал, когда закончится истерика. Наконец, Галя подняла заплаканное лицо и жадно выпила воду.

– Что со мной будет? Меня арестуют?

– А как ты думаешь, какое наказание ты заслуживаешь?

– Я ничего плохого не делала…

– Тебе грозит от пяти до восьми лет за недоносительство органам власти о готовящемся преступлении. С учетом твоего возраста и того факта, что ты впервые совершила преступление, тебе дадут три – четыре года тюрьмы.

Опять слезы и стенания. Старшина, как опытный объездчик лошадей, накинувший удавку на шею молодой кобылицы, терпеливо ждал, когда она, обессиленная, понуро опустит голову и пойдет в приготовленное для нее стойло.

– Если они узнают, что я рассказала, они меня убьют.

– Они не узнают.

«Хорошо. А… будь, что будет. Я же хотела сама ему все рассказать за день до этого».

– Два дня назад Снегирь попросил меня постоять «на стреме» около церкви на углу пересечения улицы Герцена и улицы Неждановой. Сам он должен был стоять на перекрестке. Если появится милиционер или что-то увижу подозрительное, нужно было его предупредить свистом. Если все обойдется, Снегирь обещал мне новую одежду и обувь… Поэтому я и согласилась…

– Вот видишь, за новые пальто, платья и туфли ты готова была расплатиться своей свободой. Какая ты все-таки еще дуреха.

Галя бросилась на колени перед Ярославом.

– Товарищ старшина, только сейчас я поняла, в какое дерьмо вляпалась. Я ждала Вас вечером того дня, чтобы посоветоваться, но Вы не ночевали дома, я не спала и ждала Вас до двух часов ночи. Я больше не буду. Я завтра пойду, устроюсь на работу, поступлю учиться. Вот Вы же работаете и учитесь. Я тоже смогу. И с этой шпаной, я клянусь здоровьем матери и сестренки, якшаться больше не буду. Только не сажайте меня в тюрьму, только не сажайте! Я Вам буду стирать белье, готовить еду, учить английскому. Я… я буду делать все, что Вы мне прикажете… Если, конечно, это Вам нужно. Только я неопытная и ничего не умею.

И она вновь расплакалась.

– Встань с колен и сядь. Слушай меня внимательно.