Мадам Гали -2. Операция «Посейдон»

Проснувшись рано утром, Галя поклялась, что никогда больше в жизни, ни за какие деньги, не согласиться на участие в бандитских вылазках. В их комнате не было икон, но ей почему-то захотелось эту клятву произнести перед чем-то священным. Она открыла старую лакированную шкатулку, в которой хранились семейные реликвии – старые фотографии, какие-то документы. Она достала серебряный нательный крестик бабушки, взяла его в руки и произнесла клятву.

Пока она чистила зубы, ей вспомнился сон, который оставил в душе неприятный осадок.

Она убегала от каких-то страшных людей, одетых в лохмотья, которые гнались за ней по темным улицам незнакомого города. Почему-то Галя знала, что спасение в лесу, который начинается сразу же на окраине города. Галя напрягала все свои силы, чтобы убежать от преследователей. Но ноги с огромным трудом отрывались от земли – как будто подошвы магнитом притягивались к тротуару. За ее спиной слышался шум тяжело дышащих преследователей. Вдруг она увидела впереди себя «эмку», за рулем которой сидел Ярослав. Он ехал медленно, почти рядом с ней, но не обращал никакого внимания на ее крики о помощи. Затем он неожиданно куда-то исчез, и она проснулась.

– Что с тобой? – спросила Софья Григорьевна, разливая кофе. – Дурно спала?

– Спала превосходно, – соврала Галя. – Мам, ты веришь снам?

– Нет, и тебе не советую.

– Напрасно, – буркнула Галя, – а у меня, что ни сон, то – вещий.

– Тебе что-то приснилось нехорошее?

– Да так, ерунда какая-то. Меня никто не спрашивал?

– А кто должен тобой интересоваться? – удивилась Софья Григорьевна.

– Сыщик, например?

– Сегодня я его не видела, – отмахнулась мать. – Бандюг ловит. Никак не могут даже в Москве навести порядок.

«А вдруг его убьют в перестрелке?» – содрогнулась Гали. Московское радио чуть ли не каждый день сообщало о ликвидации то одной, то другой банды и о гибели милиционеров. Да, МУР был реальной и мощной силой. Для прошедших жестокую школу штыковых атак солдат и старшин усмирение разбойников не представляло большого труда. Убийц, грабителей, насильников, казнокрадов в обществе презирали. С ними, действительно, боролись всем миром, и эта борьба приносила свои плоды. Сотрудников уголовного розыска уважали, знакомством с ними гордились. О них писали книги и снимали кинофильмы. Бандиты, действительно, сидели в тюрьме, а всякая прочая воровская шушера, которая в принципе неистребима в больших городах, милицию боялась, как огня.

Часто урки оказывали ожесточенное сопротивление муровцам. Особенно те, за кем числились убийства, им все равно грозила ВМН (высшая мера наказания). Галя тяжело вздохнула и отогнала эти мысли прочь.

– И английский забросил, – сказала она и смешно спародировала, как ее ученик мучается с произношением сложных звуков.

– Какая-то ты сегодня все-таки нервная, дочь, – с тревогой в голосе сказала Софья Григорьевна. – Вчера Толкачев пришел на бровях и такое тут творил. Хорошо, что тебя не было.

– Где он только деньги берет? – удивилась Галя.

– Вор – он и есть – вор, – махнула рукой мать. – Его не забирают только потому, что у него есть справка из психдиспансера.